Оглянувшись без гнева

До Нового года осталось совсем ничего – самое время сводить балансы. И в них недостатка нет. Последуем и мы вслед за другими…

В своей последней лекции в редакции газеты «Новая газета» 19 ноября Егор Гайдар говорил о том, что современная экономическая наука, несмотря на всю свою внешнюю респектабельность, пока еще очень далека от практики. Это в очередной раз выявил кризис – никто в мире не смог его более-менее уверенно, а главное - точно предсказать и описать, а когда он разразился – проконсультировать, что надо делать. Угадывания, конечно, были, но для принятия решений недостаточно отдельных предположений – нужен системный, выраженный в цифрах и графиках диагноз. А этого современная наука, увы, не в состоянии обеспечить по многим вопросам. Например, она не может предсказывать динамику цен на нефть и газ, а говоря о падении темпов роста, не в состоянии предсказать, когда и на какую глубину оно произойдет.

Поэтому, вряд ли можно обвинять правительство Г. Киркиласа, а затем – и новое за грубые проколы с прогнозами на истекший год, которые вызывают понятные сомнения и по поводу следующего года. После 9% роста в 2007 году прогноз Минфина даже на минус 1,5% на этот год воспринимался в конце 2008 года кошмаром. А еще в октябре аналитики SEB банка говорили о росте на 2% и инфляции в 11,5%. Не удивительно поэтому, что после того, как за 9 месяцев падение составило 14,2%, сегодня цифра Минфина на 2010 год в 4,8% и оптимизм премьера о том, что новый год станет периодом стабилизации, у многих вызывает скептицизм.

При этом привычные ссылки на зарубежные авторитеты типа МВФ, Всемирный банк или ЕС, тем более – на экспертов из западных СМИ, перестали восприниматься всерьез хотя бы потому, что они разительно отличаются между собой. В один и тот же день от их специалистов можно услышать и похвалу, и приговор.

Однако, неточность прогнозов обуславливается и отчасти оправдывается не только просчетами экономистов; она является и производным реально проводимой экономической политики. Вот почему, можно отчасти оправдать кабинет Киркиласа за слишком радужные оценки ситуации, но это не снимает с него вины за то, что в условиях уже зафиксированной мировой волны кризиса он не начал бить набат тревоги с призывом готовиться к нему, накапливать жир. Вот почему не стоит смеяться над декабрьским прогнозом Минфина о 1,5%, но нужно четко видеть, что в реальные 14,5% внесли свой вклад и шесть десятков законов, принятых в процессе ночных бдений. А также то, что правительство должно было и обещало сделать – план по стимулированию бизнеса.

В чем был прав и неправ Андрюс Кубилюс – рассудит время. Но уже сейчас очевиден главный минус деятельности правящих – они не сумели реализовать свои же собственные установки и планы. И упустили время, что чревато крайне негативными, невосполнимыми потерями.

Поясним, о чем идет речь. Антикризисная программа правительства, созревшая к середине года, включала в себя два плана. Первый план, который можно условно назвать «пожарным», был призван перевести страну на режим экономии, «затягивания поясов», что предметно выразилось в корректировке бюджета 2009 года, составленного еще правительством Киркиласа. Тут можно много дискутировать по поводу конкретных позиций – тех или иных налогов, льгот, сокращений социальных выплат и так далее, но в принципе сама такая установка, безусловно, была необходимой уже хотя бы потому, что жили мы в благополучные годы явно не по карману. И как бы ни роптали наши дамочки-мамочки, но иметь столь роскошные пособия по материнству, которых не могут себе позволить куда более богатые страны – яркий пример такого рода закидонов. Как и темпы роста зарплаты по 18-20% в год, повышение пенсий по два раза в год и так далее. Ясно, что отнять то, что уже дано, всегда очень трудно, но в том, что в 2007-2008 годах под улюлюкание оппозиции, которая нынче у власти, правительство Киркиласа шло на поводу у бастующих без конца учителей, врачей, полицейских и пр., породило сегодняшние «бермуды» в бюджете.

Однако не следует быть очень продвинутым экономистом, чтобы понимать, что рост налогов душит и ослабляет оба фактора роста – и потребление, и производство. И это порождает непреодолимое противоречие между желанием залатать дыру в бюджете и максимально уберечься от сползания в долговую яму (особенно с учетом теперешней стоимости денег) и порождаемой этими действиями неспособностью ее залатать. Две корректировки бюджета в течение года, после каждой из которых «норма» допустимого размера дефицита в сущности удваивалась – прямое тому подтверждение.

Противоядием, которое могло бы замедлить этот процесс и дать воздух для экономики должен был служить план N2, который можно назвать «стимуляторным». И он на бумаге был, только, увы, на ней и остался. За весь год ни лита не было вложено ни в новые проекты по программе реновации жилья, не развернуты планы микрокредитования и страхования банковских кредитов, а снижение налога на прибыль с особыми льготами для мелкого бизнеса произойдет только в следующем году. И возникает большой вопрос – надо ли было вообще повышать на год этот налог с 15 до 20%, с тем, чтобы потом вернуть его в исходное состояние. Посчитал ли кто-нибудь, каков баланс между пользой и вредом от этой операции? Сколько предприятий, особенно мелких и средних, могли бы избежать банкротства, если бы хотя бы его не трогали. И не потому ли безработица, достигшая 14%, стала самым болезненным показателем нашей статистики.

В результате упущен целый год драгоценного времени – год, после которого наш бизнес ослаблен по конкурентноспособности с другими странами. К этому в новом году присоединится бремя роста цен на электроэнергию в связи с закрытием Игналинской АЭС, с увеличением закупок газа для работы резервных станций. Это значит, что, когда начнется подъемная волна в мировой экономике, нашим экспортерам трудно будет в нее вписаться, поскольку затраты наших предприятий не могут конкурировать с производителями тех стран, где, напротив, проводилась политика снижения налогов и регулирования банковских процентов с помощью государства. Если бы все эти механизмы заработали хотя бы с середины года, последствия не были бы столь тяжелыми. И ведь средства на это были огромные – с треть нашего бюджета, дармовые вливания из ЕС.

Думается, что если бы оба эти плана начали работать одновременно, то это бы повлияло и на логику принятия конкретных решений по поводу тех или иных налогов, социальных выплат, их общей методологии и идеологи, скажем, в использовании прогрессивных шкал в налогообложении или технологии применения «принципа солидарности» при сокращении пенсий, зарплат, материнских пособий, пособий для безработных и пр. Сама практика подсказывала, от чего надо отказаться, на какой рычаг надавить, откуда можно получить хороший эффект. Вместо этого эти оба плана до сих пор воспринимаются как инородные, а не части единого целого.

Поэтому, при всем уважении к предновогоднему жанру, когда принято болтать всякую сладкую чепуху, вряд ли комментарий этот можно завершить на убедительно оптимистической ноте. Слишком уж сусальной сказочкой это выглядело бы. Впрочем, трезвость оценки предполагает признание и другого – конца света тоже не наступит. Более того, весь опыт развития стран за почти два десятка лет показывает, что литовский бизнес и живуч, и талантлив, а масштаб страны и ее геополитическое положение в ЕС – два важных фактора, чтобы не допустить краха. Так что – покряхтим, поскрипим, но выкарабкаемся...
Владимир Скрипов, корреспондент журнала "Эксперт - Северо-Запад"