Антироссийские установки - двигатель внешней политики Литвы?

”Veidas” «Понимаем и поддерживаем… репрессии»
Даже один инцидент может многое сказать о власти страны. Это произошло и в случае с Грузией
(Автор – Кястутис Гирнюс, политический обозреватель, доцент Института международных отношений и политических наук Вильнюсского университета, журнал «Вяйдас», № 47, от 22 ноября 2007 года)

Внешняя политика Литвы опять хромает. Хотя большинство стран Евросоюза и Америка критиковали Грузию за объявление чрезвычайного положения, министр иностранных дел Литвы Пятрас Вайтекунас утверждает, что официальной позицией Литвы в отношении Грузии является cтремление понять и поддержать. Вернувшись из Тбилиси, министр сказал, что грузинские чиновники объясняли ему, что никаких изменений не будет, что грузинский путь – это евроатлантическая интеграция, поддержка европейских ценностей, и они будет твердо этого пути придерживаться…
«Так что я не думаю, что наша политика должна меняться, пока не меняется политика самой Грузии», - сказал министр.
Сантименты – благородные, но проблема в том, что политика Грузии уже изменилась. Несмотря на утверждения грузинских управленцев, она не соответствует европейским ценностям. При расправе с демонстрантами грузинская полиция вела себя более жестоко по сравнению с тем, как вели себя милиционеры и военные, которые 28 сентября 1988 года разогнали демонстрантов на площади Гядиминаса.
Так называемый «банановый бал» вызвал недовольство литовской общественности, и за этим последовала отставка первого секретаря Пятраса Гришкявичюса. Тогдашняя коммунистическая власть, не претендовавшая на то, чтобы отстаивать западные ценности, не объявляла чрезвычайного положения, не запретила печатные органы «Саюдиса».
Один инцидент может многое сказать о властях страны, но в Грузии их было просто слишком много. Президент Михаил Саакашвили нехотя отозвал чрезвычайное положение. После его объявления прокуратура обвинила основного владельца акций оппозиционного телеканала «Imedi-Television» Бадри Патаркацишвили в организации заговора против властей. Расправа с политическими оппонентами стала нормой. В конце сентября бывший министр обороны страны Ираклий Окруашвили обвинил М.Саакашвили в коррупции и в намерении убить известного предпринимателя. На следующий день И.Окруашвили был арестован и обвинен в разных преступных действиях. После десяти дней ареста он признал свою вину во время передачи по грузинскому телевидению. Следовательно, тех, кто критикует власти, ждет арест, и если не показательный суд, то хотя бы публичное признание по телевидению.
Какое-то время западные государства старались не обращать внимания на манию величия и диктаторские наклонности М.Саакашвили, усиление президентской мощи, превращение правоохранительных органов и парламента в слуг властей, централизацию государственной силы по примеру Владимира Путина.
Но Литва настроилась спрятать голову в песок и вести себя так, будто бы мягкие слова представителей грузинских властей для нее важнее репрессивных действий.
Политику Литву трудно понять. Она не согласовывается с предложенной некогда «моральной внешней политикой», согласно которой Литва должна придерживаться нравственных норм, открыто критиковать нарушение этих норм, защищать демократию и права человека. При явном грубом нарушении демократических норм Литва молчит, а в данном случае молчание является знаком согласия. Тождество притеснителя не должно определять решимости защищать права человека и демократию.
По словам П.Вайтекунаса, литовская политика – это понять и поддержать. Но поддерживаются милиционеры, которые бьют демонстрантов, а не пострадавшие; те, кто ограничивают свободу печати, а не те, кто ее потеряли; нарушители принципов демократии, а не жертвы этого. Мол, наша страна «слишком хорошо знает», что значат страшные испытания и угроза сепаратизма, царившего два десятилетия. Но испытания и угрозы пережили все грузины, а не только М.Саакашвили.
Равнодушие по отношению к свирепствованию грузинских властей вызывает сомнение и относительно вех развития литовской внешней политики. Что важнее для Литвы – защищать демократические нормы или поддерживать государство, которое их нарушает, даже если оно враждебно к Москве? Не руководствуется ли Литва принципом, что враг моего врага является моим другом, а точнее говоря, что враг России является моим другом?
Год назад такой вопрос вообще бы не возникал, или считался бы безосновательным и абсурдным обвинением – но не сегодня.
В последнее время в западной печати появились статьи о растущем беспокойстве старых стран Евросоюза по поводу антироссийского настроя новых членов ЕС, их неспособности видеть сегодняшние приоритеты. Их преувеличенная подозрительность усложняет возможность развивать обоюдовыгодные отношения с Россией. Особенно этот укор относится к Польше и странам Балтии.
Старой Европе бесконечно надоела Польша, руководимая братьями Качиньскими, ее ультиматумы и претензии. Польша ветировала переговоры Евросоюза с Россией относительно нового договора о сотрудничестве, требовала, чтобы Евросоюз принял специальную политическую декларацию, гарантирующую энергетическую безопасность Польше и другим новым членам ЕС, публично критиковала подготовленный Германией документ к встрече с Россией в Самаре, так как он, мол, был слишком благоприятен для Москвы.
Литва была главным сторонником Польши в ее спорах с Москвой и отчасти – с Брюсселем. Литва, увлеченная Польшей и настроенная по-рыцарски, дала понять, что и она готова ветировать переговоры с Москвой. Вильнюс также настойчиво критиковал планы Германии о прокладке газопровода по дну Балтийского моря, обвинял ее в отсутствии солидарности, хотя многие подозревали, что поведение Литвы отчасти объясняется ее желанием заработать на российском газовом транзите через территорию Литвы.
Тем, кто не имеет твердых установок в отношении Литвы или готов плохо о ней думать, безразличное отношение Вильнюса к нарушениям в Грузии прав человека только утвердит их подозрения в том, что примитивные антироссийские установки являются одним из основных двигателей литовской внешней политики. Как объяснить иначе политику понимания и поддержки? Кроме того, усилится убежденность в том, что Евросоюз не должен стать заложником конфронтации между Москвой и боеспособными восточными европейцами.
Внимательные наблюдатели литовской политики прекрасно знают, что до сих пор российско-литовские отношения были хорошими, намного более дружественными, чем с Эстонией и Польшей. Они могут спросить, а не обменяла ли Литва свою ранее взвешенную политику на более грубый, боеспособный вариант. И является ли это политикой только этого правительства, этого министра иностранных дел, или это означает основательное изменение внешнеполитического курса Литвы.