"Подвиг умирания" за церковь

Тяжкий крест патриарха Тихона

Накануне своей кончины Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II совершил молебен у мощей патриарха Тихона в Донском монастыре и провел последнее богослужение в Успенском соборе Кремля, где 91 год назад состоялась интронизация первого патриарха ХХ столетия святителя Тихона. До этого назначения он возглавлял Виленско-Литовскую епархию.
Близкие к Алексию люди утверждают, что он особенно трепетно относился к Тихону, высоко оценивал его роль в судьбе Русской православной церкви, считал его жизнь в эпоху революционных бурь "подвигом умирания" за церковь и очень часто молился перед мощами святителя после того, как совершенно чудесным образом в 1992 году было обнаружено действительное место его захоронения, упрятанное от глаз людских и от атеистической власти в 1925 году.

В разгар революции

О патриархе Тихоне, его жизни и деятельности, героическом противостоянии большевизму написано немало. В 1989 году он был причислен к лику святых, возглавил сонм новомучеников, канонизированных Собором в 2000 году.
Патриарх Тихон, в миру Василий Беллавин, родился в 1865 году в деревне Клин Псковской губернии в семье сельского священника. С детства выбрал свою стезю: окончил церковноприходскую школу, Псковскую духовную семинарию, Петербургскую духовную академию. В 26 лет принял монашество. Ему довелось укреплять позиции православия в далекой Америке, где при его непосредственном участии был возведен в Нью-Йорке Кафедральный Свято-Николаевский собор (в присутствии 2 тысяч прихожан Тихон произнес в 1902 году в новом храме первую проповедь), с декабря 1913-го по июнь 1917 года он возглавлял Литовскую и Виленскую православную епархию.
В разгар революции Поместным Собором РПЦ он был избран Патриархом Московским и Всея Руси.
Патриарху предстояло отстоять и сохранить православие в самое тяжелое, смутное время, когда вся государственная машина вскоре обернулась против него, немолодого, мягкого и смиренного человека. Сегодняшним обывателям трудно представить, какое мужество потребовалось этому церковнослужителю, чтобы открыто назвать казнь императора Николая II и его семьи убийством. В 1918 году он обратился к пастве с целым рядом посланий, где осуждалась расправа над невинными. "Реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать Вам горькое слово правды", - так обратился он к действующей власти. Патриарх призывал к прекращению междуусобной розни, за что и был подвергнут домашнему аресту. К концу 1919 года из 100 тысяч православных священников в живых осталось менее 40 тысяч. Патриарху предлагали скрыться за границу и там возглавить борьбу с большевизмом. Но верный себе, он решил остаться со своей паствой, а на призыв к вооруженной борьбе ответил кротко: "Не дело Церкви свергать попущенную Богом власть".
Когда в 20-х годах в разрушенной стране разразился голод, патриарх Тихон возглавил Всероссийский общественный комитет помощи голодающим и призвал приходы жертвовать для голодающих все церковные ценности, кроме освященных предметов. Но этого революционной власти показалось мало. Декретом ВЦИК было принято решение о насильственном изъятии всего имущества церкви. Однако народный протест был настолько велик, что изъятие временно было приостановлено. В это же время Ленин пишет специальное закрытое письмо к готовящемуся съезду партии, в котором предлагает формально не отменять это временное решение, но в то же время посылать на места самых энергичных членов ВЦИК и других представителей власти, дать им словесную инструкцию, которая сводилась к тому, чтобы "арестовывали как можно больше, нигде не меньше, чем несколько десятков представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей". Процесс над подобными "мятежниками" предлагалось провести с максимальной быстротой и закончить не иначе, как расстрелом.

"Только бы Церкви была польза"

Помимо грабительской, но в общем понятной экспроприации чужого добра Ленин ставил задачу разгромить институт церкви: "Сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечил нам сочувствие этих масс, либо по крайней мере обеспечил бы нам нейтрализование этих масс..."
Вождь пролетариата распорядился и судьбой патриарха, которого из соображений целесообразности советовал пока не трогать, но сделать так, "чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы... Обязать Дзержинского, Уншлихта лично делать об этом доклад еженедельно".
Однако и в этой ситуации патриарх не молчал и говорил о причинах голода, о морях крови, заливших всю страну. В 1923 году Патриарха Тихона продержали 2 месяца в тюрьме на Лубянке, где требовали от него признаний в том, что "подчиненная ему иерархия стоит во главе контрреволюционного заговора". Не добившись желаемого, заключили под домашний арест в Донском монастыре. Уже в качестве "гражданина Беллавина" он неоднократно привлекался к судебным процессам то по делу о сокрытии ценностей, то по развенчанию таинств святых мощей виленских мучеников.
О том, что приходилось выдерживать патриарху, свидетельствует настоятельная рекомендация Ленина, обязавшего все печатные органы взять в отношении Тихона "самый бешеный тон". Тогда же началась кампания по сбору писем от граждан, требовавших сурово покарать "людоеда", положить конец "тихоновщине". Расправа была близка. В июне 1923 года патриарх написал письмо в Верховный суд РСФСР, рассматривавший его многочисленные "преступления", где были слова: "Я отныне Советской власти не враг". Своим немногочисленным верным друзьям он объяснил свой поступок: "Пусть погибнет имя мое в истории, только бы Церкви была польза".
Умер Патриарх Тихон в 1925 году в стенах Донского монастыря в возрасте 60 лет, как полагают многие, не своей смертью. Именно поэтому он был похоронен близкими людьми в укромном месте, чтобы власти не добрались до его останков. Но Церковь, ограбленную, поруганную и втоптанную в грязь, он сохранил.

"Светскости в нем никакой, а живое отношение"

Литовский период архипастырского служения Тихона (в Вильнюсе он находился с начала 1914-го по первые дни сентября 1915 года) не так велик по протяженности и долгое время никем серьезно не изучался. Этот пробел попытались восполнить Ирина Арефьева и Герман Шлевис, вильнюсские исследователи истории православия в Литве, авторы нескольких книг, приоткрывшие нам много неизвестных страниц прошлого. Их новый труд, посвященный Патриарху Тихону, "Примите меня в свою любовь...", озаглавлен словами одной из проповедей святителя. Здесь кропотливо собраны не только факты жизни и деятельности будущего патриарха, но и воспоминания современников о нем, которые позволяют в архиепископе Литовско-Виленской кафедры увидеть обычного живого человека, его характер, преданность возложенному на него саном делу.
Архиеписком Тихон появился "в этом разноверном и разноплеменном крае", когда православие здесь по ряду исторических и субъективных причин переживало не лучшие времена. (К чести авторов книги, они не сглаживают всех возникавших тогда противоречий между церковными властями разных конфессий, во многом зависевших от государственных интересов менявшихся правителей, и развертывают перед нами объективную картину как становления раннего христианства в Виленском крае и тогдашней Литве, так и царивших в начале минувшего века умонастроений в разных слоях общества.) Новый пастырь сразу запретил клирикам совершать при встрече "земные поклоны". Прекратил он и всевозможные склоки, попросив свою паству не присылать анонимных писем-доносов, которые даже не распечатывал.
Когда 24 января 1914 г. он вышел из вагона поезда, прибывшего в Вильну, его приветствовали не только делегаты многочисленных русских организаций, прихожане, но и представители других конфессий. С ним связывалось много надежд как в деле укрепления православия, так и в разрешении многих тлевших конфликтов. От имени русских организаций архиепископа приветствовал представитель Общественного собрания генерал Пригоровский, который преподнес хлеб-соль на деревянном блюде, расписанном в народном стиле. (Несколькими годами позже это блюдо будет фигурировать как "вещественное доказательство мздоимства" в уголовном деле, заведенном на патриарха революционной властью и свидетельство его связей с черносотенными организациями.)
На самом деле Тихона ни почести, ни подношения не интересовали. Как записывал в своем дневнике известный виленчанин литератор Александр Жиркевич, этот "некрасивый простоватый старик" при входе в храм метнулся мимо приготовленного ему парадного коврика прямо к иконе. Позже он укажет, что новый владыка Тихон - веселый, подвижный, простой и добрый. Быстр на решения и не лишен юмора. У себя он принимает всех, когда только бывает дома. С этой живостью и добродушием он приступил к главной своей задаче - укреплению церковных приходов (он многократно изъездил всю Литву), не забывая при этом о поощрении культурной и общественной деятельности представителей различных организаций и учреждений, поддерживая всех, но не потворствуя представителям националистического толка.
Когда разразилась Первая мировая война, владыка прилагает все усилия, чтобы развернуть в краю лазареты, создавать приюты для потоков беженцев, подбадривать словом и действенной помощью солдат на фронте. С благословения патриарха были открыты многочисленные пансионаты для детей, оставшихся без родителей, куда принимали всех, независимо от вероисповедания. В июле 1915 года, когда немцы подошли к Вильне, Тихон позаботился о том, чтобы вывезти святые мощи виленских мучеников, церковную утварь и колокола соборов. (К слову, многие эти церковные ценности в те лихие годы, путешествуя от города к городу, затерялись, часть их оказалась в Великолукском монастыре, где была позднее реквизирована. Немалая доля "сокровищ патриарха", как выяснили авторы книги, в процессе экспроприации пропала при неизвестных обстоятельствах.) В вильнюсских храмах архиепископ отслужил последние литургии 29-30 августа 1915 года, когда на дома уже падали бомбы из немецких аэропланов и было ясно, что город будет сдан в считанные часы. Он покинул город одним из последних в начале сентября. Какое-то время резиденция литовского церковного иерарха располагалась в белорусском городе Дисне, позднее была перенесена в Москву.

И след его не затерялся

В феврале 2007 года в Вильнюсе по инициативе общества православного просвещения в Литве "Живой колос" на здании консерватории, где когда-то располагалась резиденция архиепископа, впоследствии Патриарха Тихона, была открыта мемориальная доска. В 1946 году вернулись домой в собор Свято-Духова монастыря из "ссылки" в московский музей атеизма святые мощи Антония, Иоанна и Евстафия, виленских мучеников, о чем при жизни хлопотал Тихон. С его именем связаны все памятные места православного Вильнюса... Не забыли стены Константино-Михайловского (Романовского) собора, как служил здесь архиепископ Тихон в 1914 году заупокойную литургию по погибшему юношей на западной границе Литвы великому князю Олегу Константиновичу Романову и на отпевании присутствовала вся его семья. Когда-то с паперти Николаевского собора, дважды менявшего конфессиональную принадлежность, а ныне вновь возвращенного католикам костела Святого Казимира, он просил паству : "Примите меня в свою любовь..."
Мир мало меняется к лучшему и по-прежнему вражда, недоверие или религиозная нетерпимость в разных уголках земного шара из тлеющего уголька вдруг превращаются в пожирающий все на своем пути огонь.
И все же есть высшая сила, которая спасает для будущего самое ценное. Когда в сентябре 2001 года мир с ужасом наблюдал на экранах телевизоров, как исчезают в сполохах огня и клубах дыма знаменитые башни-близнецы на Манхеттене, мало кто заметил, что в секунды просвета мелькал на фоне кромешного ада величественный контур православной церкви. Это был расположенный в зоне атаки террористов Кафедральный Свято-Николаевский собор на 97-й авеню в Нью-Йорке, построенный при участии Тихона и куда он, будучи молодым епископом, перенес из Сан-Франциско американскую православную кафедру.
Первому православному патриарху ХХ века была уготована полная испытаний и мученических страданий судьба. Но память о нем сохранили храмы и прихожане, которых он всегда учил верить и надеяться вопреки всем невзгодам.
Галина Афанасьева,
журналист "Экспресс-недели"