Константин Долгов: “В отношении России Запад демонстрирует двойные стандарты”

Уполномоченный МИД РФ по вопросам прав человека, демократии и верховенства права Константин ДОЛГОВ дал “Экспресс-неделе” эксклюзивное интервью.

Наша беседа о том, почему проблемы с проведением гей-парадов сегодня в Европе гораздо более актуальны, чем проблемы “безгражданства”, нарушений прав нацменьшинств, возрождения нацизма, применения пыток в тюрьмах, а также о многом другом.

- Экстрадиция россиянина Дмитрия Устинова из Литвы в США - это не первый случай, когда российских граждан задерживают по американским ордерам в третьих странах и экстрадируют в США: эта практика становится нормой?

- Мы считаем эти методы, однозначно противоречащие международному праву, абсолютно незаконными, и этой практике, безусловно, должен быть положен конец. Мы категорически не приемлем контрабанды наших граждан, тем более что их в США, как показывает практика, ждет не справедливое правосудие, а карающая Фемида с пристрастием, которая зачастую выносит неоправданно жесткие приговоры. Я уже не говорю про такие случаи, как ситуации с Бутом и Ярошенко, судебные процессы в отношении которых от начала и до конца носили политический характер: в США осудили наших граждан просто за намерения. А ведь даже если допустить, что у этих людей действительно были преступные намерения (в чем я лично не уверен), то за это не судят: судят за деяния. Как правило, к тем людям, за которыми охотятся американцы, у российского правосудия никаких претензий нет, как их нет и у тех третьих стран, на территории которых эти люди задерживаются, так как они не совершали там никаких правонарушений.

Устинов, например, чист перед литовским правосудием. Мы не исключаем, что отдельные российские граждане могут быть вовлечены в какие-то преступные схемы, мошеннические махинации - компьютерные, финансовые, но все эти деяния должны быть расследованы, и они точно так же подсудны и в России. Однако должны быть доказательства, проверенная информация, а не подозрения. В противном случае нарушаются международные договоренности и права наших граждан, потому что достать их потом с территории США, как показывает опыт, исключительно сложно. Ни одного опасного преступника по запросам российской прокуратуры американцы нам не выдали, начиная с Ахмадова, Закаева, Невзлина и других. К нам депортируют только тех, кто нарушил закон в самих США. То есть здесь применяется двойной стандарт.

Мы неоднократно заявляли американцам, что претензии к нашим гражданам надо направлять в соответствующие правоохранительные органы на основании заключенного между нашими странами договора о взаимной помощи по уголовным делам. Но этого не делается. Мы просили американских следователей поделиться с нами информацией и документами о правонарушениях Дмитрия Устинова, однако ответа так и не получили. Обращались мы и к литовским властям перед судом высшей инстанции с просьбой не экстрадировать российского гражданина в США, однако Литва решила удовлетворить запрос США. После случая с Устиновым было еще несколько подобных историй, когда российских граждан с территории третьих стран вывозили в США: при этом у нас нет доказательств, что эти люди действительно совершали правонарушения, в которых их обвиняют, а значит нет гарантий того, что значительную часть жизни в тюрьме проведут действительно виновные люди. К сожалению, очень часто американское правосудие проявляет несправедливый, предвзятый подход к нашим гражданам.

- Почему Россия не удовлетворила просьбу американской стороны выдать США информатора Сноудена?

- У американцев с Россией нет договора о выдаче американских граждан, так как американская сторона отказалась подписать заключительное соглашение. Так что для выдачи Сноудена у России никаких правовых оснований нет, что подтверждают нам и американские юристы. В случае со Сноуденом Россия, руководствуясь принципами гуманности, опиралась на российский закон о беженцах, а также на Европейскую конвенцию о беженцах, в которой говорится, что страна не должна выдавать странам происхождения людей, у которых есть серьезные основания опасаться за свою жизнь в плане преследования по различным причинам, в том числе и за политическую деятельность. Сноуден вскрыл факты грубейшего нарушения прав человека американскими спецслужбами не только в отношении американских граждан, но и в отношении граждан других государств, в том числе России.

Американцы прослушивали телефонные разговоры, просматривали электронную переписку, нарушая этим базовые права человека: право на неприкосновенность частной жизни, право на конфиденциальность переписки и т.д. Например, они прослушивали разговоры европейских дипломатов, а это уже прямое нарушение Женевской конвенции. Оправдания американцев в виде ссылки на их законы не выдерживают критики - американские законы не должны применяться к российским гражданам не на территории США. Кстати, американские юристы и многие сенаторы свидетельствуют, что в этом вопросе были нарушения и американских законов. Думаю, что ни одна страна не хотела бы, чтобы разговоры ее граждан прослушивались и как-то использовались американскими спецслужбами в собственных целях. Так что в деле Сноудена надо вести речь не о его судьбе, а о необходимости решения тех серьезных проблем с нарушением прав человека, которые он вскрыл. Понятно, что с терроризмом надо бороться, но бороться надо таким образом, чтобы не нарушались фундаментальные права человека.

Если от России требуют абсолютной свободы слова, то почему американскому разоблачителю Брэдли Мэннингу дали аж 35 лет за разглашение информации о действиях, которые сами по себе должны подлежать уголовному преследованию? Когда затрагиваются интересы самих США, то американская судебная система, как в случае с Мэннингом, принимает неоправданно жесткие решения по принципу “чтобы другим неповадно было” без какой-либо оглядки на правозащитные аспекты. Он обнародовал информацию о многочисленных злоупотреблениях со стороны армии США в ходе операций в Ираке и Афганистане, о применениях в тюрьмах США - Абу-Грейб, Гуантанамо пыток, о прослушке телефонов дипломатов, перехвате телеграмм. Почему-то именно тех, кто незаконно применял пытки, нарушал право на конфиденциальность телефонных переговоров и частную жизнь, никто не наказал - наказали того, кто разгласил эту информацию.

- Закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних стал поводом для мощной критики России со стороны Запада...

- В чем конкретно выражается наша дискриминация секс-меньшинств, никто ответить не может. Говорят: вот, мол, у вас принят закон против гомосексуализма. Ну, во-первых, скажите мне, пожалуйста, что такое права геев и лесбиянок? В международном праве есть такие понятия, как права человека, права национальных, религиозных и культурных меньшинств, а понятия прав секс-меньшинств нет. Во-вторых, принятый нами закон запрещает конкретную вещь - пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних детей. Россия в отличие от США является участницей международной Конвенции о правах ребенка, защите детей от информации, наносящей вред их здоровью и психическому развитию, и выполняет ее. В-третьих, наше общество не потерпит гомосексуальной пропаганды - у нас другие традиции, другой уклад, другая система ценностей. В Европе происходит кризис базовых ценностей: разрушаются институт семьи, система образования, лихорадит западную церковь, что, кстати, вовсе не устраивает большинство населения, о чем свидетельствуют массовые протесты, например, демонстрация во Франции против однополых браков, акт самосожжения в соборе Парижской Богоматери и т.д. Однажды на институт семьи уже покушались большевики, один из первых декретов которых был направлен на его уничтожение.

Сегодня европейские либералы делают заявления, которых мы не слышали с начала прошлого века. То есть западные либералы оказались даже больше большевиками, чем сами большевики, отказавшиеся от подобных идей в 20-х годах прошлого столетия. Очевидно, за мощным гомосексуальным лобби стоят большие финансовые интересы. Есть еще один момент - базовые, фундаментальные права человека, согласованные на межгосударственном уровне, подменяются неолиберальными ценностями, которые не разделяются большинством государств. Навязывание этих ценностей, которые характерны для наиболее активной части западного общества, происходит порой довольно агрессивно. Но у нас нет дискриминации секс-меньшинств: ни при приеме на работу (представители секс-меньшинств есть в Госдуме, государственных органах), ни в других сферах. Однако нет у нас и такого международного обязательства, чтобы детям в школе преподавать основы гомосексуализма.

Если говорить с точки зрения общественной безопасности, то посмотрите, к чему привели последние гей-парады в Грузии, в Черногории, где 400 спецназовцев пытались посадить в автобус участников гей-парада, чтобы увезти их подальше от разгневанной толпы. Кому нужны такие агрессивные акции? По-моему, в сфере прав человека происходит очень серьезная подмена понятий.

- В связи с упомянутым законом прозвучал даже призыв бойкотировать Сочинскую олимпиаду. Почему, по вашему мнению, Запад так тревожится за российских “нетрадиционалов”?

- Мне кажется, что в связи со спортом необходимо говорить о проблеме расовой дискриминации - она иногда ярко проявляется на стадионах. Но я никогда не слышал, чтобы на тех же стадионах кто-то скандировал антигейские лозунги. Когда нам предлагают отменить свой федеральный закон на период Олимпиады, то мне хочется спросить: а вы допускаете возможность, чтобы американский закон отменили на время какого-нибудь чемпионата мира? Такое даже представить себе сложно. Здесь должен быть единый стандарт, и не надо политизировать олимпийские идеалы. И если люди, которые, как они говорят, добиваются демократических свобод для сексуальных меньшинств, действительно стремятся к реализации демократических ценностей, то они должны считаться с мнением большинства. Если вы хотите, чтобы ваши права гарантировались, то соблюдайте и права других людей - большинства. Если бы наши западные критики с таким же усердием боролись за права национальных и этнических меньшинств! Ведь то, что происходит в соседних с вами Латвии и Эстонии с русскоязычным населением, которое вопреки всем международным обязательствам оставили без гражданства, лишили элементарных политических, а также культурных, языковых и других прав и свобод, - это позор Европы.

В Литве есть огромная проблема с русским языком – даже в русских школах. Это противоречит и экономическим реалиям: в магазинах, на курортах Литвы множество покупателей из Белоруссии и России, говорящих по-русски, а на политическом уровне совсем другая линия. Или еще одна проблема - неонацизм. По улицам Риги маршируют ветераны СС, молодежь со свастикой - нарушаются международное право, решения Нюрнберга. Кто-то борется с этим серьезно? Нет, вместо этого Европа борется за проведение гей-парадов, хотя это - далеко не самая животрепещущая проблема, которая должна волновать правозащитников. Мы на каждом шагу замечаем двойные стандарты и избирательный подход. Правда, многие международные правозащитные организации стали больше реагировать на проблемы неонацизма, “безгражданства”. И хотя эта реакция еще далека до серьезной оценки ситуации, я вижу понимание того, что все эти явления угрожают стабильности Европы. Я понимаю, что выступить против института “безгражданства” для многих правозащитных организаций означает войти в клинч с правительством своих стран, ведь на территории ЕС нет сильных механизмов по обеспечению прав человека, нет наднациональных правозащитных механизмов, нет ни одного серьезного института, который бы занимался правами человека, мониторингом, контролем ситуации в самом ЕС.

Вот права человека где-нибудь в Мьянме, России или в Китае европейские правозащитники готовы отстаивать с пеной у рта, а на своей территории с таким рвением бороться за права сограждан они не готовы. То есть западные правозащитники не занимаются реальными проблемами прав человека в собственных странах: может быть, борьба за права секс-меньшинств - это стремление уйти от реальных проблем, занявшись решением надуманных?

Елена ЮРКЯВИЧЕНЕ

“Экспресс-неделя” №36, 5 сентября 2013 года.