Забота в порядке исключения

Как быть литовскому селянину? И жить в деревне тяжело, и уезжать не хочется. Откровенная история...

(”Экспресс-неделя” Nr. 26 # 25 июня 2009 года)

Письмо Елены, присланное в редакцию газеты, я прочла перед сном. И долго не могла уснуть…
"Живу с 8-летним сыном, - писала Елена. - Доходы нашей семьи - 52 лт. в месяц ("детские деньги"), и те задерживают второй месяц. Не работаю с февраля этого года, работы в деревне нет. На бирже пособие не платят - у меня нет необходимого для этого стажа. Сын пока питается в школе, но как мне его прокормить, когда начнутся каникулы? Обращалась в отдел социальной поддержки, сказали, может, выделят одноразовую помощь - литов 100. А что дальше? Чем заплатить за свет, холодную воду и мусор? У ребенка поднялась температура, так у меня даже не было денег на лекарства…"

Мое утро началось с поисков телефона местной сянюнии. И вот я задаю вопрос, как же так произошло, что семья оказалась в таком бедственном положении, сянюнасу Сужониса Мечиславу Чернявскому, в ведении которого находится деревня Скирленай, где проживает Елена. Ответ расстроил меня еще больше: "Да у нас каждая вторая семья так живет!"

Выручают улитки

Улицы Скирленай в послеобеденный час пустеют. Пусто и возле самого посещаемого места - магазина, где я поджидаю Елену. Здесь, в доме, примыкающем к магазину, и проживает Елена. Из беседы с ней узнаю, что в деревню Елена приехала в 1994 году из Вильнюса, где пришлось продать квартиру из-за бабушкиных долгов. На оставшиеся деньги купила малюсенькую двухкомнатную квартиру. Работала швеей - ездила в Вильнюс. А в последнее время на пилораме - сколачивала деревянные поддоны для торговых центров. Работа не женская, но в деревне, как известно, труда не боятся. Здесь же работал и сожитель Елены - отец ее ребенка. С конца зимы оба остались без работы.
Своей земли у Елены нет, да и не нужна была земля, пока работа была. У Елены есть старший сын, у которого своя семья и та же проблема - отсутствие работы, да еще и со здоровьем проблемы. В общем, помочь ей некому. Раньше сдавала кровь, но теперь ее платно не берут. Единственное спасение - улитки, да и тут среди местных настоящая конкуренция. Если встаешь в 5 утра, то до 11 часов можно собрать 10-киллограмовое ведро. За последних два дня собрала 27 кг. Заработала 19 лт. В магазине Елена задолжала 15 лт. за кусок мяса - его она разрезала на порции, сложила в морозилку и готовит сыну. "Мама, а ты почему не ешь?" - "А я потом, сейчас не хочу". Что еще ответишь ребенку?

Пьют…

Продавщица в магазине рассказала мне, что деревня совсем скудеет и вымирает. Когда-то здесь было крупное овощеводческое хозяйство. Работы хватало, да и свое хозяйство вел каждый. А теперь стало невыгодно. Пьют в деревне сильно. А что им еще остается?
В деревне 300 домов, но, по словам продавца, магазин держится только благодаря дачникам и предпринимателям, имеющим в окрестностях усадьбы. Местные покупают мало и только в день получения пенсии.
Марина и Александр - предприниматели из Вильнюса - лет 10 назад приобрели усадьбу рядом со Скирленай. С тех пор каждые выходные приезжают сюда и отдохнуть, и поработать. Признаюсь, меня приятно удивило, что реконструируя старые дома и построив новые, они сумели сохранить колорит хуторской жизни, минимально использовали современные технологии. Быть может, поэтому их усадьба показалась мне одной из самых уютных из тех, в которых пришлось побывать. Так вот предприниматели уже год не могут найти помощника по хозяйству. Ведь старика, который раньше здесь работал, а жил неподалеку, убили местные хулиганы. "Кого ни позови, то проворуется, то пьяный придет. Еще и туберкулез очень распространен среди местного населения. Вот и приходится обходиться своими силами".
И Елена признает, что пьют в деревне: "Люди не видят просвета. Когда работа появится? Когда цены перестанут расти? Вот и заливают". Пока мы разговаривали с Еленой, до магазина пытался "дойти" яркий представитель пьющей братии. В тельняшке, широко расставив руки, он, видимо, старался сохранить равновесие, но 15 метров до заветной цели ему так и не удалось преодолеть.
Еще одна причина коротать время со спиртным - отсутствие всяческой культурной жизни. Неподалеку от дома Елены есть клуб, но когда в нем проводились какие-либо мероприятия, Елена уже и не помнит. Правда, накануне выборов сюда приезжали представители власти, но для простого народа вход на это мероприятие был закрыт.

"Мне некогда, у меня выборы"

Связь с "большой землей" существует - два раза в день в 6.45 и 16.20 в Вильнюс ходит автобус. Но он многим не по зубам - кто может позволить себе отдать 20 лт. в день на дорогу туда и обратно? До Сужониса 8 км по гравийке Елена преодолевает за 30 минут. Но ездить туда большого смысла нет. Не раз беседа с социальными работниками и сянюнасом, которые обязаны выслушать человека, поддержать его хотя бы морально, заканчивалась для Елены слезами. " Я даже обо всех своих проблемах рассказать не успеваю…"
На следующий день благодаря журналистской практике и настойчивости мне с горем пополам удалось выбить из социального работника сведения о том, что, оказывается, можно подать дополнительное заявление на материальную помощь "в виде исключения". Узнала я и о том, что в костеле можно получить одежду и обувь. Почему Елене до сих пор об этом не сказали, хотя знали об ее бедственном положении? "Кто интересуется, тот знает", - был ответ… Удалось мне заручиться обещанием, что отвезут Елену к бесплатному юристу, который поможет ей подготовить заявление в суд на алименты. Почему до сих пор это не сделано? Уже белее года Елена могла бы получать ежемесячно по 198 лт. из Фонда поддержки детей при условии, что сожитель не получал бы доходов и не платил на ребенка. Или платил бы слишком мало. Обещали мне выяснить, можно ли как-то выделить Елене кусок земли, по поводу которого Елена уже обращалась, хотя бы во временное пользование. На нем она могла бы посадить картошку, лук, помидоры. Времени-то хватает на прополку огорода.
То, что все эти вопросы до сих пор не решены, считаю, на совести социальных работников. Не все же могут быть настойчивыми в решении своих проблем. Если характер чуть мягче - пропадай? Живем по законам джунглей? В условиях капитализма выживает сильнейший! Провело бы Министерство социальной защиты переаттестацию социальных работников, думаю, многие изменили бы свое отношение к профессии…
Окончательно добил меня ответ сянюнаса на мой вопрос, кто и когда заедет в Дом печати за 10 кг продуктов, в виде исключения переданных нашей газете для Елены "Пищевым банком"? "Отправлю социального работника, так как мне самому некогда - занят подготовкой выборов президента". Для кого же, спрашивается, мы выбираем президента? Тут уж точно Елена не в счет…

В деревне живешь - с голоду не помрешь?

К счастью, таких бедствующих семей, как семья Елены, у которых нет ни работы, ни земли, ни хозяйства, как бы там ни было, меньшинство. Все-таки у многих есть и земля, и хоть какое-то хозяйство. Правда, давно прошли те времена, когда земля была богатством, кормилицей. А теперь даже в очень урожайные годы многие земледельцы еле сводят концы с концами. Картошку сажать нет смысла - ее никто не скупает. Зерно скупают по смешным ценам. Молоко - за копейки. О какой перспективе развития деревни может идти речь, если сельчанам приплачивают за то, чтобы они не обрабатывали землю и порезали скот? Под прикрытием реформы идет процесс тихой расправы с селом.
Вот и сужонский сянюнас объясняет положение фразой, прочитанной в газете: "Не секрет, что наши власти стремятся привести Литву к стандартам Европейского союза, где в деревнях проживает не 30, как у нас, а всего 5 процентов населения".
Почему же вы, местные власти, только руками разводите? Идите в газеты, на радио и телевидение! Не молчите!

Где выход?

Согласна - от местных властей зависит очень немногое. Тут уже уровень правительства, политика государства. В адрес Министерства сельского хозяйства многие жители села посылают "ласковые слова".
Вот и член Сейма Вальдемар Томашевский, недавно избранный в Европарламент, ставит в вину этому министерству до сих пор не решенный вопрос о низких доплатах жителям села за неурожайные земли. В отличие от старожилов Евросоюза, получающих гораздо большие суммы, наши земледельцы вынуждены довольствоваться мизерными дотациями. Мы сталкиваемся с дискриминацией, считает европарламентарий. Вместо 300-500 лт. наши земледельцы получают 1200-1400 лт. за га зерновых.
Еще одним способом решения проблем села, по мнению В.Томашевского, могли бы стать небольшие молочные цехи в деревнях. Такие мини-фабрики он видел в Польше, где прямо в деревне обрабатывают до 100 тыс. литров молока и изготавливают масло, сметану, сыр, творог. Вот вам и рабочие места, и конкуренция.
В ближайшее время В.Томашевский планирует отправиться к недавно избранному президенту Дале Грибаускайте с программой производства биогаза и биодизелина. По его мнению, мы сможем решить сразу три проблемы - появится работа у сельчан и перерабатывающих предприятий, и топливо соответственно подешевеет. "Польша ушла далеко вперед в решении данного вопроса. А в Бразилии вырубают леса Амазонки, для того чтобы освободить земли под этот проект, оказавшийся очень выгодным для страны. Нам же ничего вырубать не нужно. Сколько земли пустует!"

"Новые деревенские"

Справедливости ради надо сказать, что среди жителей села есть и такие, кто не согласится с утверждением, что на селе жить тяжело. Это жители деревни "нового поколения", зачастую приехавшие сюда из города, сумевшие влиться в информационное общество, справившиеся с подготовкой проектов и получившие европейские деньги. В их хозяйствах разводят индюков, страусов или улиток, превращая литовские деревни в нечто неузнаваемое. И главное, что это почему-то считается примером для подражания. У них есть право смотреть на остальных свысока. Чувствовать себя хозяевами жизни.
Да, простые деревенские люди бессильны в мире информационных технологий и бизнеса, но они знают о важности семейных устоев, умеют чтить свою"конституцию" - Десять заповедей, знают, где лучше вырыть колодец и как испечь хлеб, который безо всяких "Е" не черствеет и за неделю.
Пока эти знания сохраняются, будет жить и деревня.

"Я не хочу!"

Проходящий мимо сужонский старик, узнав, что я из газеты, попросил написать, чтобы дети чаще навещали своих родителей в деревне. А на мой вопрос, не думает ли сам перебраться в город, ответил: "Жить трудно, но ни за что не поеду. Я на этой земле всю жизнь. Тут и помирать буду".
Пока материал готовился к печати, Елена сама приехала в редакцию за продуктами, так как ни социальные работники, ни сянюнас, будучи в Вильнюсе, так и не удосужились заехать в Дом печати.
Кстати, одежда и обувь, собранные для сына Елены моими друзьями, оказались не в меру велики - ребенок по росту и весу сильно не дотягивает до 8 лет.
Елену временно приняли на работу на пилораму. И "детские деньги" - 52 лт. - теперь платят регулярно. "Скоро пойдут ягоды. Проживем!" - настроение у Елены явно поднялось.
Только вот ЖИЗНЬ ли это?

Йоланта Довляшевич, журналист "Экспресс-недели"