Хозяйка Хозяина

Была ли гражданская жена Сталина причастна к его смерти?

Самый близкий Сталину человек в последние годы его жизни… Валентина Истомина унесла свою тайну в могилу. А годы спустя стала героиней статей, книг и фильмов, авторы которых выдвигали различные версии ответов на вопросы: кем являлась в действительности эта женщина для Вождя? Была ли она причастна к его загадочной смерти?

Вот результаты исследований писателя и историка Николая Добрюхи, которые предлагает газета "Известия".

Чудесное превращение деревенской девчонки
Родившаяся в день Революции, 7 ноября 1917 года, она обращала на себя внимание уже самим днем своего появления на свет. А когда ей исполнилось 18, она, деревенская девчонка, курносая хохотушка, вчера еще работница фабрики , что неподалеку от Матросской Тишины, вдруг, в один миг, стала значительной столичной особой. Дело в том, что ей абсолютно неожиданно предложили совершенно невероятную работу — накрывать стол самому Сталину!

Началось с того, что доверили накрывать стол, а кончилось тем, что Сталин стал только ее просить стелить ему постель… Как произошло, что стелила она постель только ему, а получилось, что… и себе тоже?! Никому не рассказывала про это Валя Истомина. И записок с воспоминаниями не оставила. И никто бы никогда не узнал про это, если бы не вспомнили дожившие до наших дней охранники дачи Хозяина.

Даже племянник Валентины Васильевны (теперь 62-летний пенсионер) Борис Павлович Жбычкин узнал всё, да и то намеком, из перестроечных газет. От своей же тети Валентины Васильевны Истоминой (в девичестве тоже Жбычкиной) самое большее, что он слышал в советское время, так это что, дескать, «был Хозяин». А кто именно был «Хозяин» — просто не говорилось.

Несмотря на то, что отец Бориса — Павел Васильевич Жбычкин — тоже работал в окружении семьи Сталина, сыну он также ничего не рассказывал. Так и умер в 1986 году, и ни фото, ни писем, ни записей на этот счет тоже не оставил…

Зато много чего оставили другие. И кое-что смогли передать мне. Да и племянник после разговорившейся на все лады перестройки стал внимательнее прислушиваться к тете Вале. И немало запомнил. Впрочем, сама тетя продолжала жить, как ни в чем не бывало. Слухи старалась не комментировать, хотя уже было такое время, что говорить можно было всё.

Жена двух мужей
Может, потому, что была она женой сразу двух мужчин? Может быть, потому, что по-настоящему любила сразу обоих? Одного — дома. Другого — на работе… Все происходило так, словно жила она одновременно в «двух мирах».

Один «мир» отличался от другого, как земля и небо. Да так оно и было! Одно дело — простая до предела квартирка в Орликовом переулке. И совсем иное дело — покои главного кремлевского небожителя. Никто не имел туда доступа. А она до последних его дней была там (а может быть, и чувствовала себя) — Хозяйкой. Правда, окружающие вслух величали ее «сестрой-хозяйкой» и лишь между собой называли «Хозяйкой Хозяина». Никто не помнит, чтобы звали ее «любовницей Сталина», хотя и женой ее тоже не считали.

Она пережила Сталина на целых 42 года. А «земной муж» пережил ее саму — на 6 лет…

Жила она с ним, как говорил мне племянник, «душа в душу». Но, как он, Иван Арсеньевич Истомин, выходец из Архангельской области, относился к слухам про жену? Ничего про это племянник сказать не смог. А может — не захотел? Многие из нас становятся скрытными, когда кто-то берет нас за живое…

Жбычкины
С семьей крестьян Жбычкиных из деревни Донок Орловской области у Сталина сложились настоящие родственные отношения. Валя привела к нему работать и своих братьев.

«Паша стал рыбу ловить для Хозяина, а старший брат, Федор, у меня на 501-й правительственной продбазе служил», — так рассказывал мне бывший начальник особой кухни Кремля Геннадий Николаевич Коломенцев. Коломенцев любил вспоминать, как Паша запросто мог попросить у Сталина налить ему коньяк не в рюмочку, а в 150-граммовый фужер… «да по-народному, товарищ Сталин, чтобы до самых краев». И Сталин, не возражая, не воспринимал за панибратство подобные запросы своего, так сказать, «тайного родственника». Ему, судя по всему, даже нравилось подобное панибратство. Федор был не таким смелым, как Паша, которого я назвал в одной газетной публикации Жмычкиным, полагая, что фамилия эта произошла от простого крестьянского слова «жмых». После звонка Бориса Павловича Жбычкина (сына Паши) с помощью Коломенцева я внес исправления. Но… моя версия этой фамилии уже загуляла по свету и именно в таком виде попала в нашумевший много-многосерийный фильм «Сталин-live». В нем, кстати, больше версий, нежели правды, хотя к тому времени в противовес слухам мною уже было обнародовано достаточное количество подлинных документов и воспоминаний настоящих очевидцев, чьи слова прошли надлежащую проверку на предмет достоверности.

Жизнь после Сталина
«Своих детей у тети Вали не было… Не мог же я расспрашивать: почему?» — вдруг с возмущением обрубает вырвавшийся у меня вопрос племянник и резко добавляет: «Зато про “дочку от Сталина” точно знаю — ее не было!» У погибшего же отцова брата Василия остались два сына. И тетя Валя одного (племянника Толика, он два года как умер) усыновила. Дядя Ваня Истомин, вернувшийся с войны полковником, на это согласился… У него, кстати, за войну много наград было, но тетя Валя шутила: дескать, я вот и не воевала, а наград у меня не меньше. Вообще она любила шутить.

… После того как Сталина не стало, она уже не работала. Ни вязаньем, ни шитьем не занималась. Зато готовить умела! И чистоту любила: и квартира, и дача были у нее очень-очень скромные, но содержались в таком порядке, что придраться было не к чему. Еще читать любила газеты и книги…

Жила в достатке — у нее ведь спецпенсия была. Правда, после перестройки ее отменили. Но дядя Ваня все время работал, так что не голодали. Дачу построили в Электроуглях… на болоте, а не в Усово на Рублевке, как слухи ходили. «Намучились они с этим строительством на болоте, — вздыхает Борис Павлович, — но, слава богу, хоть такой участок в те времена отец мой помог ей приобрести — он председателем садово-огородного товарищества был».

Кстати, дядя Ваня никогда, — как в кино показывали, — шофером на сталинской даче не работал, хотя машину водил и ремонтировал сам. Помню, незадолго до тетиной смерти привез я им мешок картошки, а дядя Ваня с тетей Валей в машине своей ковыряются. Она шустренькая, аккуратненькая и прилизанная была — как всегда. Возраст, правда, сказывался уже, но выглядела хорошо: не худая, не толстая — нормальная была!

…"Запорожец" они незнамо когда купили на тетины деньги. Кажется, когда ей персональную пенсию назначили и компенсацию выдали. Она ведь звание имела — сержант госбезопасности. И членом партии была, хотя политикой вроде бы не интересовалась.

— А вообще… кем в действительности была моя тетя в то время, впервые я узнал из газет, — признается Борис Павлович. — И об отце — тоже. Единственное, что я знал от отца лично, так это то, что он работал в милиции помощником дежурного по Москве. Сам я в то время еще не мог понимать, что к чему. Мне ведь 7 лет было, когда Сталин умер и всю его дачную обслугу разогнали. Это про то, что после было, я знаю, как мало кто. Вся оставшаяся жизнь тети Вали на моих глазах прошла.

В подтверждение, что Сталин ее хорошо знал, она иногда показывала подписанную им ей книгу и часы, подаренные Мао Цзэдуном, которого она кормила, когда тот гостил у Хозяина. Никаких интервью она не давала. Я не слышал, чтобы кому-то постороннему она что-то рассказывала. Не слышал я и о том, чтобы ходила она на могилу Сталина у Кремлевской стены…

До конца своих дней ничем особенным она не болела. Да и смерть взяла ее достаточно быстро. Когда у нее, кажется в 1995 году, инсульт случился, ее отвезли в госпиталь госбезопасности, что в районе Щукинской. Два дня пытались спасти, но… не смогли. Похоронили ее на Хованском кладбище. Никого из сослуживцев на похоронах не было. Одна родня.

Сейчас из самых близких ей людей остались я да моя двоюродная сестра. Я храню в память о тете Вале две фотокарточки. Какие-то памятные предметы вроде бы есть и у сестры. Вот и всё. Больше ничего не хочется говорить. Зачем? Что было — то было. Ничего уже не вернешь и не изменишь.

Валя Истомина и слухи
Сколько лет прошло! Но до сих пор не прекращаются слухи об этой женщине, волею судьбы вошедшей в историю. Большие ученые не перестают ломать головы над тем, где была Валя Истомина в ту ночь, когда Сталина свалил непоправимый удар. Ставится этот вопрос неслучайно, потому что никто кроме нее не имел свободного доступа, как говорится, к телу Сталина.

А то, что такой доступ действительно был, подтвердили даже люди Сталина. Один из самых старых телохранителей вождя Александр Михайлович Варенцев сообщил мне следующее: «Все охранники дачи знали, что как ночь, так Валя Истомина — к нему… Не скажу, что она красивая была, но… неплохая — мне нравилась. А вообще между собой мы о ней говорили так: хорошо Вале жить — и работа что надо, и Сталин ее любит!

До самой смерти Сталина я служил в его выездной охране, и Валя тоже все это время до конца у него работала. Поэтому не верьте, когда рассказывают или пишут, будто Сталин в 1952 году (за год до своей смерти) приказал Валю арестовать и выслать в Магадан за то, что она якобы изменила ему с начальником Главного управления охраны Власиком. Правда, при этом добавляют, дескать, Сталин быстро простил ее и вернул обратно.

Да если бы ее уволили, а тем более арестовали, мы бы узнали это в первую очередь — охрана всегда предупреждалась: кого, почему и с какого времени чтобы близко возле Сталина не было. Ничего подобного относительно Истоминой я даже не слышал».

После такого откровения подумалось: а что если по какой-то причине Варенцев действительно просто «не слышал» этого «факта» или… забыл его?!

Решил расспросить другого ветерана дачной охраны К.Ф. Козлова.

— Константин Федорович, знали Валю Истомину?

— А как же — хорошо знал! Вместе на работу в Кунцево на спецавтобусе не раз ездили. Очень симпатичная дама была. Привлекательная… И наш брат в охране не мог не обсуждать этот факт!

— А было, что… за какие-то нехорошие дела ее посадили?

— Такого не помню. Было бы — то и такой факт наш брат обязательно бы обсуждал. Помню другое: она, как и все мы, до последнего дня Сталина обслуживала. Об этом и его дочь Светлана Аллилуева в своей книжке «Двадцать писем к другу» пишет.

Последние слова подтвердил мне и Коломенцев: «Именно Вале Истоминой доверили омыть тело Сталина перед положением в гроб».

Кстати, и Павел Иванович Егоров, охранявший окна комнаты, в которой в его дежурство (в марте 1953-го) со Сталиным произошло что-то трагическое, сказал мне: «Даже слухов насчет Вали тогда не было!»

Не знаю, может быть, после этой публикации откликнется тот, кто сообщит, откуда взялась информация об аресте Истоминой, и представит соответствующие документы?!

А пока то, что мы знаем точно, говорит в пользу, а не против этой простой русской женщины, про которую дочь Сталина, вспоминая прощание с отцом, написала: «Пришли проститься прислуга, охрана. Вот где было истинное чувство, искренняя печаль… все плакали. Утирали слезы, как дети, руками, рукавами, платками. Многие плакали навзрыд… Пришла проститься Валентина Васильевна Истомина, — Валечка, как ее все звали, — экономка, работавшая у отца на этой даче лет восемнадцать. Она грохнулась на колени возле дивана, упала головой на грудь покойнику и заплакала в голос, как в деревне. Долго она не могла остановиться, и никто не мешал ей… до последних дней своих она будет убеждена, что не было на свете человека лучше, чем мой отец.»

Так могла прощаться с покойным мужем только настоящая жена…

«Известия»