Витянис Андрюкайтис: «ВОЗ просит не спешить с ревакцинацией»

Почему в Литве выросла смертность и насколько в этом виноват коронавирус? Появится ли популяционный иммунитет от него в Литве?

Об этом и многом другом – журналист газеты "Экспресс неделя" беседует со спецпосланником директора бюро Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) в европейском регионе В. Андрюкайтисом.

– Сегодня визита к семейному врачу нужно ждать около месяца. Поликлиники стали недоступны. Что происходит с системой здравоохранения?

– Об этой проблеме мы говорим с прошлого года, когда принимались решения об отмене плановых визитов к врачам. Тогда это закончилось огромными очередями к докторам, большим наплывом больных с разными болезнями.

На врачей, на всю систему здравоохранения легла огромная нагрузка, ведь тогда же началась еще и срочная вакцинация. Ошибки были сделаны большие, а главное, до конца так и не была проработана система двух потоков больных – людей, зараженных коронавирусом или имеющих его симптомы, и пациентов с другими проблемами со здоровьем. Понятно почему – организовать ее по всей Литве было логистически очень сложно. Но нагрузка на врачей выросла не только из-за того, что откладывались визиты к ним, а в результате появилось огромное количество пациентов с запущенными болезнями, но и потому, что проблемы со здоровьем провоцировала у людей общая обстановка страха, тревоги из-за пандемии – росли депрессия, гипертония и пр. И в-третьих, нагрузка на врачей и другой медперсонал в разных регионах Литвы распределена очень неравномерно, во многих местах ощущалась значительная нехватка врачей, медсестер, другого медперсонала, что тоже повлияло на ситуацию. К тому же бюджетное финансирование здравоохранения слабое, и сами лечебные учреждения должны были изыскивать резервы. А что делать, если нехватка финансовых средств ощущалась уже в течение 5 и более лет, то есть проблемы накапливались годами?!

– Необходимость введения коронавирусных ограничений объясняется тем, что в больницах вот-вот закончатся койки. Нас вновь готовят к тому, что плановые операции будут переноситься. Разве нет других решений?

– Литва лидирует в ЕС по количеству коек: их у нас пока достаточно. Другое дело, что они очень неравномерно распределены по стране: в больших городах в больших клиниках коек очень много, в маленьких их не хватает. И это несправедливо, однако уменьшать их количество нет смысла. Тут надо думать о том, как их перепрофилировать. Конечно, можно построить новые модульные коронавирусные больницы, как это сделано в некоторых странах, но я не уверен, что в этом есть необходимость, ведь неясно, что делать с такой временной больницей в дальнейшем. Самым разумным решением было бы перепрофилирование коек, больниц и отделений.

– В последние полтора года в Литве значительно выросла смертность. Только ли из-за коронавируса?

– Смертность от него выросла в том числе из-за того, что очень большой сегмент людей с хроническими заболеваниями не вакцинируется. По статистике, из 10 людей, умерших от коронавируса, только 1 вакцинированный. Антивакционные настроения поддерживаются соцсетями и на глобальном уровне. Между тем тут есть прямая корреляция: если охват вакцинацией людей из группы риска невелик, то смертность возрастает.

Во-вторых, в Литве вообще высокая смертность, потому что мы лидируем в ЕС по сердечно-сосудистым и заболеваниям органов дыхания, онкологии. При этом у нас очень много людей не следят за рисками: курят, не измеряют давление, не придерживаются здорового образа жизни и здорового питания. Множество людей страдает ожирением, диабетом, и это влияет на уровень смертности. И третье: то, что плановые услуги были задержаны и сегодня задерживаются вновь, тоже влияет на уровень смертности. Об этом говорит и статистика: после того, как в начале пандемии оказание плановых услуг было остановлено, в конце лета 2020 г. и в сентябре последовал скачок смертности. В 2021 г. – опять рост.

Перегруженная плановая система не может оказывать услуги в нужном количестве, задерживаются операции, снижается возможность попасть к нужному врачу, что влечет за собой рост смертности.

– Смертность от коронавируса сегодня по сравнению с прошлым годом выросла?

– Нельзя сравнить нынешний портрет мутации коронавируса с тем коронавирусом, который был в начале 2020 г. Новый дельта-штамм гораздо агрессивнее и контагиознее.

Почему вирус мутирует? Потому что большая группа людей является инкубаторами для мутации. Если я переболел и выздоровел, я думаю, что у меня есть антитела, иммунитет. Но вирус в моем теле, в очень благоприятной инкубационной среде, мутировал, и я передал другому вирус уже другого типа. И так как люди не вакцинируются, не пользуются защитными средствами, то если у них есть факторы риска, при заражении новым штаммом болезнь у них протекает очень тяжело и прогноз печальный. Смертность выросла во всех странах, и это общая беда. Может быть, это даже уже не штамм-дельта, а по миру идет волна следующей мутации, когда вирус вырабатывает новые механизмы, чтобы бороться с антителами. Вирус мутирует еще и когда он имеет двух хозяев – человека и животного. То есть животное может тоже стать переносчиком мутировавшего вируса.

– ВОЗ делает ставку на вакцины, а разрабатываются ли сегодня лекарства от коронавируса?

– Сейчас много внимания ученые уделяют новым поливалентным вакцинам, новым протоколам лечения. Разрабатываются очень сложные лекарства, состоящие из полученных в лаборатории двух антител, или лекарства из моноклональных (клонированных из одной клетки) антител. И хотя лекарства только начинают тестировать, это уже прорыв. Массу усилий медики прикладывают для разработки эффективного лечения при средних и тяжелых случаях коронавируса, от осложнений, вызванных им.

– Многие бедные страны используют для лечения коронавируса ветеринарный препарат ивермектин. Может быть, он станет панацеей?

– Это не антивирусный, а противопаразитарный препарат. В разных странах проводились исследования его воздействия на коронавирус. Но никакого чуда замечено не было, на общие тенденции он не повлиял.

– Возможен ли популяционный иммунитет? Достижим ли он путем повальной вакцинации или формируется, когда более половины популяции естественно переболеет?

– Формирование популяционного иммунитета зависит от особенностей передачи конкретной инфекции (высокая или низкая заразность, способность вакцины не только облегчить болезнь, но и предотвратить размножение вируса или бактерии) и от доли охваченных вакцинацией людей. В обществе с относительно высоким процентом непривитых людей риски заразиться выше даже у тех, кто своевременно сделал прививку. Так, для кори уровень охвата вакцинированных двумя дозами вакцины для полного искоренения болезни в одной стране оценивается в настоящее время как превышающий 95%. Для достижения коллективного иммунитета против полиомиелита необходимо вакцинировать меньший процент людей – более 80% населения.

При этом нужно понимать, что если вы болели, значит, ваши жизненные ресурсы расходовались на то, чтобы уничтожить вирус и его последствия, а также на выработку иммунитета. А после болезни вам необходимо еще и восстановить свои ресурсы. Так что иммунитет, полученный после болезни, гораздо более слабый, чем тот, который дает прививка. С прививкой ты получаешь ослабленный вирус, и у тебя на фоне здоровья очень интенсивно работает иммунная система, создавая барьер для вируса. При этом тебе не надо бороться с самой болезнью. Второе: иммунная система очень индивидуальна: у одних людей иммунитет сохраняется в течение трех месяцев, у других – год-полтора, а у третьих – 20 лет. Причем при полиомиелите иммунитет сохраняется в течение 20 лет и больше, а то и на всю жизнь, а при гриппе только на 6-8 месяцев.

– Говорят, что после болезни остается память клетки: ты во второй раз уже не будешь болеть тяжело. Это так?

– Иммунитет имеет очень много слоев. Во-первых, это антитела, во-вторых, сложная гормональная система, в-третьих, он имеет клетки памяти, в-четвертых, многое зависит от анатомии человека. Совокупность этих факторов и определяет силу иммунитета. Клетки памяти играют очень большую роль. Даже если у человека мало антител или они исчезли, то клетки памяти могут дать команду организму вновь создать антитела. Но если не сработают другие составляющие иммунитета, то и это не поможет.

– Что ВОЗ думает о ревакцинации – нужна ли она?

– Если говорить о гриппе, то мы советуем делать прививку от гриппа ежегодно, так как от него не существует долгосрочного иммунитета. Если мы получим данные, что от коронавируса тоже не существует долгосрочного иммунитета, то, конечно, нужно будет ревакцинироваться, переходить на сезонную вакцинацию. Но сначала нужно достичь очень высокого уровня вакцинированного населения.

Пока уровень вакцинации в еврорегионе настолько мал, а вакцин так не хватает, что сначала нужно срочно вакцинировать весь еврорегион. Пока же охват вакцинацией тут очень разный. Например, в Дании привиты 90% населения, а на Украине – 12%. Если так будет продолжаться, то нам не стоит ожидать остановки пандемии. Вот почему ВОЗ просит: не спешите с ревакцинацией, пока не окончена вакцинация, ведь немало стран страдают от нехватки вакцин.

– Литва закупила 16,5 млн доз вакцины от коронавируса, в то время как у нас проживает чуть более 2,5 млн человек. Не стоят ли за навязчивой и порой агрессивной рекламной кампанией по вакцинации финансовые мотивы? Ведь Литве нужно отчитаться за каждую дозу.

– Ну, это все теории заговора, тут можно наворотить столько домыслов и дойти до таких крайностей! На самом деле мир испытывает большую нехватку вакцин. Евросоюз закупил 700 млн доз для стран ЕС, а Литве выделил 16,5 млн, чтобы создать банк. Еще ЕС закупил 700 млн доз вакцины для стран третьего мира. Но это не значит, что эти дозы уже есть в наличии, – это план-заказ для производителей. Между тем ВОЗ просит страны Европы поделиться вакцинами, которые у них уже есть в наличии, с Украиной, Таджикистаном, Арменией, Киргизией. Но делиться не хотят, держат на своих складах, а потом отдают, когда до окончания срока хранения остается две недели.

– "Паспорт возможностей" внес раскол в наше и без того разобщенное общество. Насколько он эффективен?

– Я только что был в Брюсселе на конференции Комитета регионов. В офис я смог войти, имея специальный пропуск с куаркодом (QR-код), в котором имеются все данные обо мне, в том числе и о моих прививках. Это значит, что в случае, если на следующей неделе в этом комитете вдруг возникнет очаг заболеваемости, то благодаря такому пропуску там смогут информировать всех побывавших на конференции о риске заболевания, а также отследить возможный источник его распространения.

Но у литовского «Паспорта возможностей» такой функции нет. А между тем такой документ должен быть всеобщим, не делить людей на вакцинированных и переболевших, и не вакцинированных (тем более, что свидетельство о вакцинации не может гарантировать того, что человек не заразен: в течение какого-то небольшого времени после прививки человек может быть переносчиком инфекции). Важнее с помощью документа отследить путь распространения вируса, понять, где и когда произошла его передача от одного человека к другому.

– Раскол в обществе проявляется и в агрессивном поведении по отношению к памятникам культуры и истории. Что вы думаете о страстях вокруг памятника П. Цвирки. На вашей страничке в «Фейсбуке», где вы вступились за сохранение памятника, дискуссия была нешуточная, и вас наградили нелестными эпитетами (большевик, коммуняка, ватник и т. д).

– Я не сторонник уничтожения памятников, я не принадлежу ни к «Талибану», ни к «Исламскому государству», ни к сталинистам и большевикам, которые снесли 40 тысяч памятников в России и нанесли этим ужасный урон российской культуре. Но нынешние сталинисты делают то же самое. Конечно, есть идеологические памятники, которые можно перенести и показывать людям как символы тоталитарного режима. Но есть памятники деятелям культуры, не преступникам, а людям, ничего общего с преступлениями не имеющим. Конечно, они могли быть поклонниками какого-то строя в ту историческую эпоху, в которой жили. Но они оставили после себя большое культурное наследие. И тут достаточно здравого смысла, чтобы отличить памятник Сталину или Ленину от памятника П. Цвирке. Но если люди этого не понимают, значит, они сами являются наследниками Сталина, коммунистов, хунвейбинов и других радикалов разного толка, так как мыслят именно в таких категориях.

Елена ЮРКЯВИЧЕНЕ, «Экспресс-неделя».
Фото: Vytenis Andriukaitis/ BFL Vygintas Skaraitis