И.Макмак: “Индустриальной базой Литвы можно было распорядиться гораздо лучше”

В нынешнем году вильнюсский завод электросварочного оборудования “Велга” мог бы отпраздновать 60-летие. Но, как и многие промышленные гиганты, питавшие экономику Литвы в советские годы, он нынче лежит в руинах. О том, каким было предприятие, действительно ли неизбежен был его крах, рассказывает многолетний директор Иван Николаевич МАКМАК.

- Расскажите немного о себе, как вы оказались в Литве?

- Я живу здесь уже очень давно. Родом я из Мариуполя, по национальности грек. Мама воспитывала меня одна. Отца в 37 году репрессировали. После войны мы получили похоронку, где было написано, что он якобы умер от тифа в 1943 г., однако позднее мне удалось получить документы, что на самом деле его расстреляли в том же году, когда арестовали. Позднее он был реабилитирован. В своем родном городе я окончил металлургический институт и получил направление в Вильнюс. Приехал вместе с женой, с которой мы уже 57 лет состоим в браке. Она, как и я, родом из мариупольских греков.

- Каким было предприятие, на которое вас направили?

- Когда я приехал в 1955 г. в Вильнюс молодым специалистом, мы как раз получили образцы электросварочного оборудования с ленинградского завода “Электрик”. До этого предприятие, которое в октябре 1953 г. выпустило первую продукцию, в основном производило товары народного потребления - пылесосы, электропроигрыватели и стиральные машины. И Литве, и стране в целом очень не хватало в этот период сварочного оборудования. Повсюду велись интенсивные стройки, возводились новые заводы. Поэтому и было решено перепрофилировать наш завод. Мы начали выпускать двухкорпусные электросварочные трансформаторы, всевозможные сложные агрегаты, выпрямители, постепенно уменьшая долю товаров широкого потребления. Правда, пылесосы продолжали выпускать. К концу моей деятельности мы уже производили более 70 тыс. единиц сварочного оборудования.

- Карьерный путь от молодого специалиста до директора был долгим?

- Директором меня назначили в мае 1964 г. Потом завод стал объединением, и я его возглавил, а в 1975 г. стал генеральным директором и проработал в этой должности до 1998 г., когда ушел на пенсию.

- Предприятие интенсивно расширялось?

- Наш завод был союзного подчинения. В 1975 г. к нам присоединили калининградский завод такого же профиля и утянский завод электролабораторных печей. У нас тогда работало свыше 3 тыс. человек. На базе нашего завода был создан институт электросварочного оборудования, где много толковых инженеров защитили диссертации, стали кандидатами наук.

- Что-нибудь осталось от былой славы?

- Ничего не осталось из структур, а вместо головного предприятия руины. Один бизнесмен купил технологические разработки завода, проекты электростанций и выпускает их на предприятии “Велга” в Швянченеляй. Мне приятно, что он сохранил название “Велга”. Так стало называться наше объединение в конце производственной деятельности. Я был там один раз в гостях. Конечно, это не прежний гигант…

Во времена расцвета предприятия наши специалисты ездили обучать местные кадры в Индию, Египет, сами стажировались в Германии. К нам в Вильнюс приезжали учиться с Кубы, из Египта. Очень много нашей продукции шло за рубеж. Всего мы поставляли оборудование в 33 страны. Можно сказать, участвовали в строительстве Асуанской плотины. Большие заказы получали из Индии, Индонезии, Албании.

- Кажется, с Албанией СССР не поддерживал тесных дружеских отношений?

- Забавно, но иногда я узнавал о колебаниях политического климата раньше, чем об этом писалось в газетах. Я был начальником производства, когда из министерства получил письмо: по такому-то наряду (а в документах указывался только номер) остановить отгрузку. Именно по этому наряду мы отгружали оборудование в Албанию. Так было потом с Китаем, Кореей. Никто еще не знал, что с этими странами портятся отношения, а мне уже все было ясно. Ко мне потом часто приходили друзья узнать, что нового в международной обстановке. Оказывается, на экономике это отражалось раньше, чем в тогдашней прессе.

- Центр, а конкретнее союзные министерства на вас очень давили?

- Никакого особого давления не было. Мы относились к союзному министерству электротехнической промышленности, где работали толковые люди. Когда сняли Никиту Хрущева, похоронили и его идею совнархозов (подразумевали децентрализацию управления, больше самостоятельности. - Ред.), сделали министерства. Должен сказать, что очень много в республике было сделано именно во времена совнархозов. Тогда было построено очень много новых предприятий: заводы сверл, радиокомпонентов, шлифовальных станков. И все инженерные кадры поступали из Каунасского политехнического института. Должен сказать, что ребята получали очень качественное высшее образование и отлично работали.

Совнархозы сыграли колоссальную роль для Литвы, превратив ее в индустриальную республику. К слову, Калининградская область относилась к литовскому совнархозу. Раньше мы на своем предприятии все делали сами. А при совнархозах началась организация специализированных производств, которые выделялись в отдельные заводы. Крепеж, литье, пластмасса - все стало отдельным производством. Для чугунного литья был построен каунасский завод чугунного литья.

- При таком количестве новых производств и направлений деятельности завод не испытывал нехватку кадров? Откуда были рабочие?

- Как я уже говорил, инженеров для нас готовил Каунасский политехнический институт. Рабочие были в основном местными. Мы двумя специально выделенными автобусами привозили работников из Яшюнай. Помню, что в 1964 г. мы получили первое (и последнее) знамя совнархоза за достижения в труде. Наш завод хорошо работал. Зарплата была небольшая, но мы создали большой фонд материального поощрения, который ни министерство, ни республиканское правительство не забирали, и из него мы могли выплачивать приличные премии, персональные добавки хорошим работникам. Коллектив был интернациональным: где- то по 40% литовцев и русских и около 20% поляков. К слову, когда начались революционные времена “Саюдиса”, мы сумели избежать в коллективе трений или конфронтации.

- А как решались проблемы с жильем для работников?

- На средства фонда социального развития мы строили по 15 квартир в год. Построили общежитие на 400 человек напротив завода. Там же оборудовали учебный пункт для повышения квалификации. На территории завода был оборудован оздоровительный комплекс со всеми физиотерапевтическими процедурами. У нас функционировал аптечный пункт. Еще заводом были построены базы отдыха в Молетском районе и в Швянтойи. Этот дом отдыха мы построили на паях с заводом “Эльфа”. Кроме того, в Паланге ежегодно арендовали домики. Получалось так, что каждый желающий мог за лето отдохнуть у моря. Помню, когда мы на заводе открыли баню, то поползли слухи, что это, мол, для удовольствий руководства. На самом деле она была для всех, и руководство имело свой день по расписанию.

- Когда Литва обрела независимость, можно ли было сохранить предприятие?

- Мы старались сохранить завод на плаву. Однако по понятным причинам связи с другими республиками прерывались, поставки комплектующих срывались. Естественно, стало сокращаться производство. Однако мы не торопились массово увольнять людей. Попытались начать выпуск пылесосов с водяным фильтром. В честь нашего предприятия назвали изделие “Велга”. Мне тогда пришла идея выпускать всю продукцию под брендом “Велга”. Казалось, чем мы хуже зарубежных фирм с собственной длинной и славной историей? Провели испытания, выпустили пробную партию в 50 штук… Но я к тому времени уже уходил с завода, и дальнейшая судьба наших пылесосов мне неизвестна.

К слову, в середине 80-х наше объединение было самым крупным в Европе в сфере производства сварочного оборудования. Мы также производили по 240 тыс. пылесосов в год.

Когда началась приватизация, объединение было реорганизовано в акционерное общество с таким условием, что у Министерства хозяйства Литвы было 49%, а у коллектива - 51% акций. Поскольку на собрания было практически невозможно собрать всех мелких акционеров, получалось, что у представителей министерства было больше голосующих акций, и в итоге именно они принимали решения по всем основополагающим вопросам. Иногда принимающим решения не хватало мудрости. Львиную долю нашей продукции составляли агрегаты, которые очень требовались Нефтегазстрою России. Делегация заводчан поехала договариваться в Москву. Там нам сказали, что они готовы заказывать нашу продукцию, нужна только бумага от нашего министра Рему Вяхиреву, возглавившему “Газпром”, о том, что мы хотели бы продолжать деловое сотрудничество. Откровенно говоря, это было ни к чему не обязывающее письмо вежливости. Я был уверен, что у нас не возникнет никаких проблем. Поэтому с легким сердцем отправился на прием к министру хозяйства Винцасу Бабилюсу. Однако он заявил, что это не его дело, и отказался подписать письмо.

Так мы потеряли очень важного клиента. Пока я оставался на предприятии, делал все от меня зависящее, чтобы не разбазарить завод. В 1998 г. После тяжелой болезни и перенесенной операции подал заявление об уходе по собственному желанию. Директором назначили кого-то из министерства. А через пару лет завод ликвидировали.

Мне кажется, что все же можно было распорядиться индустриальной базой Литвы более рачительно. Например, закрывать Игналинскую АЭС - это все равно что резать курицу, несущую золотые яйца. Можно было сохранить второй блок, и не имели бы мы сегодняшних проблем. Политика часто работает в ущерб экономике.

- В Литве есть немало предпринимателей, которые создали свой капитал, будучи директорами предприятий, за счет их приватизации. Вам не приходила такая мысль?

- Честно говоря, никогда не искал личной выгоды. Пока я был директором, старался и людей сохранить, и производство, и базы отдыха. Дворцов и капиталов не нажил. Живу в той же квартире, что когда-то получил. Зато сегодня мне не стыдно смотреть своим бывшим работникам в глаза.

- Ваши дети живут в Вильнюсе?

- У нас двое сыновей. Один живет в США, а другой в Вильнюсе. Старший окончил ВИСИ, защитил кандидатскую, стажировался в Австралии. К сожалению, здесь он так и не смог найти достойную работу. Неожиданно выиграл “грин карт” и уехал в Америку. В Филадельфии нашел работу в фирме, занимающейся программным обеспечением, а вскоре его пригласили на головное предприятие фирмы в Вашингтон. Там теперь и живет с семьей. Младший сын также окончил ВИСИ, работает в центре сервисного обслуживания “Опель”. В Вильнюсе живет и мой старший внук. Он уехал в свое время с отцом в Америку, но там не прижился. Потянуло домой. Здесь у него фирма, занимающаяся транспортными перевозками. Бизнесменами мои сыновья не стали, но, надеюсь, мы с женой дали им доброе имя, честность и трудолюбие. Моя жена проработала 45 лет в школе, я 43 года на одном и том же заводе.

Галина АФАНАСЬЕВА.

“Экспресс-неделя” №14, 4 апреля 2013 года.