К.Прунскене: «В.Ландсбергис борется со мной за место в истории»

Вокруг Казимеры Прунскене - новый старый скандал. Снова ее обвиняют в сотрудничестве с КГБ. За разъяснениями корреспондент "Экспресс-недели" отправился к "янтарной леди".

(“Экспресс-неделя” Nr. 15 # 9 апреля 2009 года)

Напомним: К.Прунскене - первый премьер независимой Литвы. Ей пришлось несладко среди брутальных представителей сильного пола, стремившихся отвоевать себе место под солнцем. К.Прунскене может за себя постоять. На днях мы слышали ее жесткий ответ тем, кто в очередной раз решил разыграть против нее карту КГБ. По каналу ЛНК показали отрывок интервью 1991 года, в котором К.Прунскене рассказывает, как после разговора с кагэбэшником у нее появился псевдоним Шатрия.
Что же это за загадочная Шатрия, откуда она взялась? Почему столько лет версия о сотрудничестве К.Прунскене с КГБ то и дело всплывает в СМИ? Предлагаем вниманию читателей другую версию событий, изложенную Казимерой ПРУНСКЕНЕ нашему корреспонденту.

- Скоро исполнится двадцать с лишним лет, а разговоры все об одном и том же, - говорит К.Прунскене. - Два суда было. Второй, казалось, поставил точку в этом вопросе, полностью реабилитировав меня. Первый же был имитацией суда, так как он просто подтвердил вывод политизированной комиссии. Политизированной, ибо группа людей, которые этот вывод сделали, была из политического окружения Витаутаса Ландсбергиса, конкурировавшего со мной с давних пор. А особенно с того момента, когда я в 1990 году, будучи премьер-министром, успешно проехала по миру, встречаясь с первыми лицами ведущих мировых держав, лидерами государств Западной Европы, и пропагандировала Литву. Именно в это время между нами появилась жесткая конкуренция. Немалую роль здесь сыграл и мужской шовинизм: женщина на посту премьера в 90-м году в Литве - это, очевидно, раздражало не только Ландсбергиса, но и его окружение. Мой рейтинг тогда достигал 60-70%, а у Ландсбергиса он был 30-40%. Тогда Ландсбергис возглавлял Верховный Совет, но таких серьезных международных контактов у него не было. Видимо, политическую ревность у него вызывало то, что я вышла на международную арену, меня приняли Джордж Буш, Маргарет Тэтчер, Франсуа Миттеран, Гельмут Коль, Горбачев и Рыжков.
Но кроме этого, была и другая игра, которая пришлась как нельзя кстати политическим конкурентам. Эту игру организовала верхушка КГБ СССР, приславшая в Литву как минимум двоих сотрудников для организации компромата против меня, это доказано в суде: признались те, кто был назначен для работы с приезжими комитетчиками. В суде были названы даже имена. Я не хочу их упоминать, потому что их однофамильцы есть и в Литве - зачем задевать невинных людей? Московские комитетчики были присланы с одной целью: скомпрометировать меня, и они сумели сочинить компромат.
- Зачем им это было нужно?
- Это был один из главных способов приостановления нашего успешного продвижения в деле завоевания независимости Литвы. Была подготовлена аналитическая справка профессора Тихомирова (мне известно, что это было поручение ЦК КПСС), которую опубликовали в центральной союзной прессе, а потом ее перепечатала "Литва Советская". Там было сказано, что Прунскене завоевывает авторитет как внутри страны, так и за рубежом. Что она успешно сотрудничает с Бразаускасом, (он был моим заместителем), становится сильной и что ее прагматичные действия, направленные на реализацию независимости, очень опасны для Союза, поэтому надо как-то уменьшить ее влияние. Именно тогда я вдруг почувствовала очень сильную неприязнь и попытку меня изолировать, придавить психологически, политически с помощью разных компроматов.

Из архива

"Литва Советская" 29 октября 1990 года.

"Политические силы Литвы, выступающие за разрыв с СССР, давно ориентируются на реальную практическую помощь весьма компетентных экспертов Запада в анализе обстановки и подготовке принимаемых решений. Эти контакты идут в основном через К.Прунскене".

"В борьбе за общественное мнение умело используются лицами с высоким общественным статусом, который целенаправленно укрепляется (К.Прунскене, А.Бразаускас и др.)".

- Эти действия, которые были инициированы КГБ, сознательно провоцировали противостояние, - продолжает излагать свой взгляд на ситуацию К.Прунскене. - Был пущен слух, что я якобы работала на КГБ. Другой ход той же группы - был поставлен фильм, напечатана статья "Мемориалы палачам", где меня представили как дочь бандита-националиста, который после войны, будучи партизаном, убивал людей. На самом деле мой отец был убит в начале войны. Мне тогда был годик. Немцы еще были в Литве, а из Белоруссии вошли репрессивные органы. Мой отец и его единомышленники, которые участвовали в июльском восстании 1941 года, вооружались, опасаясь ссылок, собирлись отстаивать независимость от немцев. Их объединение называлось «В защиту народного труда». Но это были только намерения. От них никто не пострадал, они так и не использовали свое оружие. Когда в 1941 году пришли немцы, они разоружили добровольцев. Отец работал лесничим рядом с белорусской границей. Когда фронт приближался, те, кто работал с коммунистами, донесли НКВД на отца и его группу. Его, ксендза, аптекаря, еще одного лесничего, других добровольцев искали. Ксендз спрятался на кладбище, а потом убежал через границу в Польшу. После войны он вернулся и был ксендзом в Адутишкес. Только он один из группы в 18 человек спасся.
15-летний парень, у бабушки которого отец снимал квартиру (отец специально уехал на 40 км от дома, чтобы не подставлять под удар семью, трижды за 2 года менял место жительства), через много лет, отбыв ссылку в Сибири, вернулся и написал книгу воспоминаний "Мелагенай". Там есть строки о гибели моего отца, "добровольца Пранаса Станкявичюса". Отец сидел у старосты и говорил по телефону, когда ворвалась репрессивная группа из Белоруссии. Его пытали, допрашивали, где ксендз. Женщина, которая жила рядом, слышала крики и видела, как его убивали. В прошлом году в Мелагенай поставлен памятник жертвам оккупации, и там есть строка об отце.
Я знаю, что отца предали сами литовцы, но не хочу ворошить прошлое.

- И все же вернемся к истории с псевдонимом. Что же это за загадка с Шатрией?

- Я пытаюсь искать в этом деле логику. Это могло быть связано с одним из разговоров с представителем литовского КГБ по науке и технике - как они точно назывались, я до сих пор не знаю - перед моим отъездом в Германию.
Я с 1977 года пыталась выехать за границу. Пыталась и никак не могла. Я же в партию не вступала до 1980 года! Но поняла, что без партийного билета мне за границу не выехать. Даже голландский язык начала учить, чтобы только пустили в командировку без партийного билета. Один мой коллега, работавший в ЦК, сказал, что в такие страны, как Германия, США, Франция, без партбилета на стажировку не пустят. Тогда я решила попробовать поехать в Голландию в Амстердамский университет. Купила словари. Начала учить голландский язык. И вдруг СССР вводит войска в Афганистан, и Голландия отказывается участвовать в Олимпиаде в Москве, рвет научные связи с СССР. И мои надежды на командировку в эту страну рухнули. Отказалась от этой идеи и в 1980 году вступила в партию, вернувшись к варианту поездки в Германию. Как раз тогда Горбачев провозгласил Продовольственную программу, и мое дело стало востребованным и приоритетным. Появился спрос на ученых, которые работают над решением продовольственной программы, их искали по всей стране. А у меня тема как раз об этом. Ведь я писала вторую докторскую диссертацию по продовольствию "От поля до стола"! Я потом шутила, что над продовольственной программой Горбачева я работаю с третьего курса, с 1965 года. По договору с Германией, с Геттевским университетом во Франкфурте-на-Майне, у нас был предусмотрен ежегодный обмен двумя учеными. Таким образом я попала в струю.
В университете мне сообщили, что моя заявка подтверждена, что я, эксперт в этой области, еду. Я была не первой: до меня ездили другие - Каросас точно. Я брала у него некоторые анкеты как образцы для заполнения. Когда половина документов уже была оформлена, пришел человек, который показал свои документы и сказал, что ему поручено информировать меня, что я еду. Вот вам адрес нашего посольства, данные вашего куратора - атташе по науке, сказал он. Потом я узнала, что фамилия этого атташе была Благов и что это был очень симпатичный человек. Гость сказал, что если будут какие-то серьезные проблемы, провокации, какие-то выпады "реакционных сил", я должна непременно сообщить об этом в КГБ, но нельзя звонить или писать под собственным именем. Нужен псевдоним. Я пошутила: с вашим ведомством разве что именем какой-нибудь ведьмы надо подписываться. Первое, что пришло в голову - Шатриес рагана, это был псевдоним писательницы Марии Печкаускайте. Я не была уверена, когда потом в интервью рассказывала об этом разговоре, что назвала только это имя, может, было еще несколько, но мне кажется, что разговор был примерно таким. Кончилось тем, что гость сказал: «Раз вы не хотите писать в КГБ, то можете позвонить моему другу. Скажите, чтобы передали мне». Мне не пришлось этим воспользоваться. У меня был университет, куда я могла обратиться за помощью, был атташе в посольстве. О том, как я пошутила с представителем органов, пытаясь выйти из неловкой темы, я сама рассказала в книге, написанной в 1991 году. Там я все описала подробно, подчеркнув свою иронию в разговоре с комитетчиком. А в 1992 году в интервью журналистке Пангоните вкратце тоже рассказала эту историю. Тогда оно в эфир пошло не полностью, и эта часть осталась за кадром. А теперь СМИ демонстрируют это интервью: "Нашли новые материалы!" Какие новые?!
- Сейчас очень интересно, какой конфликт происходил в «Саюдисе» между его лидерами, что они не поделили, ведь, кажется, их объединяло одно стремление - к независимости Литвы…
- Конечно, мы знали, что Москва так просто нас не отпустит, что в ход будет пущен весь арсенал оккупационных интересов и сил, что на каждого из самоотверженных деятелей «Саюдиса» может обрушиться любой удар. Но что столько зависти и интриг будет между нами самими? Нет, такого никто не мог даже предположить…
Несмотря на то, что осенью 1988 года на выборах Совета сейма «Саюдиса» наибольшее число голосов получили Ромуалдас Озолас и я, председателем Совета был избран Витаутас Ландсбергис. Намеченная ротация председателя так и не произошла, а аппаратом «Саюдиса» стал руководить Виргилиюс Чяпайтис, сподвижник профессора, выдвинувший себя сам. Я почувствовала, что лидерство в «Саюдисе» оказалось не в руках демократически избранных, а у случайно оказавшихся там людей. И они начали действовать…

В 2003 году, когда Ландсбергис был приглашен в суд, у него не было другого аргумента, кроме бумаги, которую он вручил прокурору А.Паулаускасу. В ней было написано, что я, К.Прунскене, согласна помогать органам госбезопасности решать некоторые интересующие их вопросы. Эти предложения были написаны на чистом листе бумаге. Суд отказался признать эту бумагу документом - она не была оформлена как документ, там не было подписи, регистрации, к тому же она пришла не из архива, не из КГБ, а из частных рук. Из рук Ландсбергиса.
Это было сочинено людьми, которые были заинтересованы в облегчении участи своих близких. В этом грязном деле участвовал человек из литовского КГБ, который был приставлен к тем двоим из Москвы. Суд знает его имя, мотивация его поступка известна - он хотел помочь осужденному отцу и помог - отец отсидел меньше, чем его сподвижники. Я не хочу называть его имя, мне даже жалко его. В общем, вся история обвинения строилась на этой сфальсифицированной бумаге с согласием сотрудничать. Тогда, на первом суде, Балис Гаяускас, бывший в 1990-1991 годах председателем Комитета Верховного Совета Литвы по делам КГБ, солгал, что он нашел это в делах комитета.
- Но если имелось лжесвидетельство, то следовало, наверное, подать в суд?
- Сейчас мы этим и занялись. Мало того, мои оппоненты не замолчали после этого, а попытались еще и еще обвинять. И как ни странно, именно это предложение из интервью было преподнесено как доказательство в прошлом году на суде. Торжествующий Ландсбергис вопрошал: «Кто это прятал!?» А кто прятал, если все было написано мною, напечатано. То, что сегодня это подают как новые факты, - использование черных технологий в борьбе со мной. Ландсбергис способен на это. Но никаких новых деталей, новых тайн там нет.
- Вы считаете, что Витаутас Ландсбергис и сегодня пытается бороться с вами? Почему?
- Это борьба за место в истории. Это сокрытие причин того, почему нужно было свергать первое правительство. Сокрытие истинных, реальных, корыстных причин. Но это уже тема для другой беседы.

Елена Юркявичене, журналист «Экспресс-недели»