Лев Карсавин: 20 лет в Литве

Лев Карсавин в Литве нашел свой мир
В декабре (1/13) исполнилось 125 лет со дня рождения известного религиозного философа, одного из основателей Евразийского движения, историка, поэта и публициста Льва Платоновича Карсавина (1882-1952). Более 20 лет он прожил в Литве и этот период считал самым плодотворным в своей деятельности.
В начале пути
Лев Карсавин родился в Петербурге в семье балетмейстера Мариинского театра Платона Константиновича. "Уже в старших классах гимназии в нем явственно виден был будущий ученый", - пишет в мемуарах его знаменитая сестра, прославленная балерина Тамара Карсавина. Брат и сестра были единственными детьми, и в семействе сложилось четкое разделение отцовской и материнской линий. Тамара была "папина дочка", пошедшая по его стопам, а Лев пошел в мать: она была склонна к размышлениям, серьезному чтению, вела тетради своих "Мыслей и изречений". Гордилась, что была племянницей А.С.Хомякова - знаменитого философа и основателя славянофильства. Анна Иосифовна верила, что сын в будущем станет его продолжателем.
Окончив гимназию с золотой медалью, потом историко-филологический факультет Петербургского университета, Карсавин становится историком-медиевистом (медиевистика - наука, исследующая историю Европы Средних веков). Преподает, активно участвует в деятельности Религиозно-философского общества; одарен и блестящ, вращается в изысканной умственно-художественной среде Серебряного века русской культуры. Интересуется софиологией с ее главным понятием: "София - мудрость", т.е. совершенный мир, безупречный человек и идеальная обновленная церковь. В этот период и появляется его труд "Святые Отцы и Учители Церкви".

Становление мыслителя
Весь 1912 год с женой и двумя дочерьми (женился в 1904 г., еще будучи студентом) провел в Италии, куда был направлен от университета в связи с работой над магистерской диссертацией. Много работает, отчасти побуждаемый и материальной необходимостью, пишет докторскую, печатает статьи. С 1915 г. Карсавин - профессор средневековой истории Петербургского историко-филологического института. Его статьи и книги выходят одна за другой: "О свободе", "О добре и зле", "Глубины сатанинские", "Католичество", "Восток, Запад и Русская идея", "Культура Средних веков", они занимают достойное место среди лучших историко-философских произведений. Это была интенсивная жизнь. Дни заняты не только работой, но и диспутами, встречами, вечерами, на которых выступали А.Ремизов, А.Блок, А.Кони и другие знаменитости.
Лев Платонович Карсавин был человеком вольнолюбивым и непокорным, готовым противостоять любому диктату. И если прежде он, принимая основы христианского миросозерцания, называл себя вольнодумцем и был, казалось, далек от роли богослова и проповедника, то после революции он становится профессором Богословского института и читает проповеди в петроградских храмах. В ту пору Карсавин выпускает труд с нарочито благочестивым названием "Saligia, или душеполезное размышление о Боге, мире, человеке, зле и семи смертных грехах" (1919). И сразу автор прибрел репутацию "бунтующего" ученого, в рецензиях его называли "средневековым фанатиком", "ученым мракобесом»… И Карсавину пришлось не только замолкнуть, но и покинуть пределы Родины вместе с большой группой вольнодумцев.

В изгнании
С ноября 1922 г. с женой Лидией Николаевной и уже тремя дочерьми Лев Платонович оказался в центре русской эмиграции того времени - Берлине. У него быстро наладилось участие в культурной жизни русского Берлина: к петербуржцам приобщились и изгнанники-москвичи, среди которых были известные философы Н.Бердяев, С.Франк, И.Ильин, С.Трубецкой и др. Карсавин выступает как философский идеолог "евразийства". Это "постреволюционное" течение в русской эмиграции, где Россия понималась как своеобразный синтез Запада и Востока. Исповедуя православие, философ устремился в западное, католическое, во взаимообогащение православия и католицизма.
В 1923 г. выходят "Диалоги". Это беседы с Профессором, неисправимым скептиком, Автором - религиозным философом и Другом - эмигрантом из России. "Диалоги" были для Карсавина способом приближения к истине. В сборнике "Проблемы русского религиозного сознания" (1924) автор предупреждает, что путь насилия - путь греха, который придется искупить жесткою карою, который не приближает к идеалу… а потому неприемлем не только с религиозно-христианской, но и с практической точки зрения.
В июле 1926 г. Лев Карсавин с семьей переехал во Францию. Здесь в 1928 г. он получил приглашение работать в Оксфорде, но, к огорчению близких, его не принял. Зато, когда в том же году ему предложили кафедру истории в Каунасском университете им.Витаутаса Великого, тотчас согласился и выехал из Парижа. Свой приезд в Литву ученый воспринял с душевным подъемом, очевидным хотя бы по той энергии, с которой он взялся за изучение литовского языка. Уже в 1929 г. стали выходить его работы, написанные по-литовски.

Вторая родина
С этого периода в жизни Льва Карсавина наступает возможность полностью отдаться любимой работе. Это было время относительно обеспеченной и устроенной жизни. Лето он проводил в Париже с семьей, остальную часть года - в Литве. Литовская ученая общественность приняла Карсавина дружелюбно, более того, гордилась, что он - среди них. Одни говорили: "Это наш Платон", другие называли его "Сократом нашего времени", третьи опасались русского влияния на литовскую культуру.
Заметным событием в культурной жизни Литвы явилось издание написанной на национальном языке "Истории европейской культуры" в 6 томах. Параллельно Л.Карсавин с подъемом отдается религиозно-философской мысли. Появляются его труды "Идеи христианской метафизики", "О личности", "Поэма о смерти".
В 1940 году ученый вслед за университетом переезжает из Каунаса в Вильнюс. Сейчас с ним и семья, за исключением средней дочери, вышедшей замуж и оставшейся во Франции. Во время войны немецкая администрация усиленно звала его в Германию, но Карсавин решил остаться в Литве. Он гордился и тем, что здесь нашел своих предков. Один из них - князь Данило Мышецкий, почти полтора года в XVI веке защищавший Верхний замок столицы.
Лев Платонович жил на Большой улице в старинном доме доктора Франка. Профессорствовать ему оставалось уже недолго. В 1945-46 гг. ему разрешено было читать единственный курс - эстетику - в Художественном институте, потому что в годы всеобщего рабского преклонения перед авторитетом великого вождя курс общей истории в Вильнюсском государственном университете он читал так, как он его читал при литовском правительстве и при немцах вплоть до закрытия ими учебного заведения. Профессор всегда держал себя с большим достоинством, его лекции потрясали невероятной эрудицией в сочетании с тонким юмором, страстью и независимой смелостью суждений. Среди студентов нашлись однако и такие, кто враждебно следил за Карсавиным, сеющим свободу мысли и слова. Вскоре они предадут Учителя анафеме.
Года два он еще работал директором Исторического музея в Вильнюсе. Грандиозные замыслы не покидали ученого: он поставил перед собой задачу написать Всемирную историю, понятую в свете христианской метафизики. Так как религия лучше всего отражает человеческое самосознание, философ изучал религии Египта, Персии, Китая, Индии и сопоставлял их с христианской.
Судьба Карсавина непроста, нелегка для восприятия и его мысль, но сводится она к тому, что истинная Абсолютность и есть совершенное всеединство бога-Творца, Искупителя и Усовершителя. Единственный критерий истины - это удовлетворение разума своим творчеством; духовная полнота, сознание выполненного долга - выполнение воли нас Пославшего в этот мир… Именно движение осуществляет гармонию мира, выражает его красоту, добро, справедливость как стремление к абсолютному идеалу, порыв духа в божественной своей сути.
В 1949 г. Карсавина арестовали, изъяли рукописи и книги. После следствия и суда в Ленинграде осенью 1950 г. он был этапирован в Абезь, в инвалидный лагерь близ Инты. Ехал долго… молился и со смирением принимал ниспосланные ему испытания.

В приполярном лагере
В следственной тюрьме у Л.Карсавина открылся туберкулезный процесс. Худой и величественный, он сохранял ясность сознания, работал, старательно записывая свои последние мысли. Здесь им был создан глубокий по содержанию "Апофеоз человечества", написаны чудом уцелевшие и дошедшие до нас "Терцины" и "Венок сонетов" - стихотворный монолог о жизни и смерти, о человеке и его судьбе, обращенный к Богу.

Снять разногласия
В лагере Карсавин встретил ученика - А.А.Ванеева, общался с литовцами, которых любил и которые проявляли о нем искреннюю заботу. Туберкулез прогрессировал, близились последние часы. Как-то Лев Платонович сказал Ванееву бодрым голосом: "Ко мне приходил ксендз, литовец. Я исповедовался ему на литовском языке". В разрезе незастегнутой рубашки ученик увидел, что на его груди лежали два креста - один его, Ванеева, свинцовый, а второй - черный, блестевший миниатюрным Распятием. Чуть виновато посмотрев на ученика, Карсавин пояснил: "Это Свентонис приходил после исповеди. Поздравлял и захотел подарить мне крест. Я не возражал, чтобы его не огорчить. Пусть будут два". Возможно, таким образом великий мыслитель хотел сказать: Восток и Запад готовы снять свои разногласия.
С Карсавиным было двое близких: кроме Ванеева - Владас Шимкунас, врач-литовец, работавший в лагерной больнице патологоанатомом. У него родилась идея, для осуществления которой нужна была помощь А.Ванеева. Шимкунас объяснил ему, что умерших в лагере хоронят в безымянных могилах: на каждой ставят колышек с условным номером. Такие знаки недолговечны, а рано или поздно люди вспомнят о Карсавине и захотят найти его останки. Врач задумал во время вскрытия тела умершего вложить в него герметически закупоренный флакон с запиской, где было бы сказано, кто здесь похоронен. Шимкунас хотел, чтобы эту записку написал Ванеев. Чувства ученика раздвоились: в задуманной идее ему казалось что-то чудовищное, но, с другой стороны, - нечто трогательное. И сжатая формула мысли великого философа, изложенная в тайной эпитафии, слилась с прахом его.
12 июля 1952 г. Карсавина не стало, но истины мыслителя вечны. Он верил, что его научные работы когда-нибудь станут нужными Литве и России. Пророческие слова великого европейца и гуманиста сбылись.
Э.-В.Марганавичене, «Экспресс-неделя".