Ирена Дягутене: "Люди не должны отвечать за ошибки власти"

"Экспресс-неделя"

Председатель Сейма Ирена ДЯГУТЕНЕ – один из самых популярных политиков Литвы. Своими взглядами на жизнь страны она делится с корреспондентом "Экспресс-недели".

- Начнем, пожалуй, с парламентской новости - создания партии "Христианский союз" и возвращения в политику экс-премьера Гядиминаса Вагнорюса. Как вы оцениваете это явление?

- Партия Гядиминаса Вагнорюса существовала, но не была представлена в Сейме. В то же время в парламенте возникла фракция, отколовшаяся от Партии народного возрождения и назвавшая себя "Новая Литва". Таким образом сложилась странная ситуация, когда есть фракция без партии. С другой стороны, понятно, что в нормальной политической жизни каждая партия хочет иметь свою парламентскую фракцию. Так что интересы партии Вагнорюса и "новолитовцев" совпали. Одним нужно было получить партийную опору, другим - представительство в Сейме. К тому же и те, и другие декларируют правоцентристские взгляды. Так что это, вроде бы, выглядит нормально.

- А с точки зрения избирателей?

- Действительно, им это будет трудно понять. Представители фракции "Единой Литвы" избирались по спискам Партии народного возрождения. Теперь они неожиданно отделились, причем ни один из фракционеров не был избран по одномандатному округу, все шли по списку. Такое явление - абсолютно новое в литовской политике. Мы в свое время вели с этой фракцией разговор о ее присоединении к правящей коалиции. Сейчас положение немного изменилось, поскольку сейчас они вошли в другую партию, и нужно говорить уже на другом уровне.

В политике всякое случается, возможны разные объединения, только на этот раз получилось не совсем традиционно, поскольку обычно коалиции создают уже действующие партии еще до выборов. Фракций без партии не бывает ни в одном государстве, ни в одной политической системе. "Новолитовцы" подчеркивали, что поддерживают правящую коалицию. Не по всем вопросам, честно говоря, но поддержали при принятии бюджета 2010 года. Они говорили, что являются правоцентристами. Но пока не присоединились к партии Вагнорюса, вели переговоры и с оппозицией, усматривая в ее предложениях некоторые идеи, казавшиеся им более приемлемыми, чем установки правящих.

- Не из-за этих ли подковерных решений падает в глазах общественности авторитет Сейма? Что нужно сделать, чтобы вернуть доверие?

- Я критически смотрю на тех, кто за одну каденцию меняет по пять фракций. Я, например, родилась и воспитывалась в советские годы, но до 1993 года не принадлежала ни к одной политической организации. Вступила в "Союз Отечества", поскольку это совпадало с моим мировоззрением. 8 лет мы были в оппозиции, но я не меняла партию, хотя и получала приглашения из других фракций. Обществу ясно, какая у Дягутене позиция, и мне совершенно неважно, есть у меня пост или нет. С 2000 года я была рядовым членом Сейма и, как мне кажется, добросовестно исполняла свои обязанности. Сейчас положение изменилась, и я прекрасно понимаю, что остаюсь председателем Сейма до тех пор, пока вхожу в правящее большинство. Изменится положение - стану или рядовым членом Сейма, или перейду на другую работу. Но вы правы. Метание по фракциям не повышает авторитет парламента. Все избиратели хотят знать, кто ты на самом деле. Ведь люди на выборах голосуют либо за партию, либо за конкретного человека. Партия может не нравиться, но нравится человек. Поэтому у нас и смешанная избирательная система. Я очень благодарна своим избирателям, которые голосуют за меня в одномандатном округе много лет подряд. Может, не за партию голосуют, а за меня. Но вот когда голосуют за одну партию, а она, оказавшись в Сейме, занимает другую позицию, избиратели, естественно, негодуют, испытывают разочарование. Чем более прозрачными и последовательными будут избранники, чем меньше будет тех, кто перебегает ради постов или теплого местечка, тем больше будет доверия к Сейму.

- Почему в законотворческой деятельности парламентариев столько брака, за который расплачиваются не они, а простые граждане?

- Вы правы. Люди не должны отвечать за ошибки власти. Но кто-то должен эти ошибки исправлять. Нам достался такой дефицит "Содры", что сегодня мы не смогли бы выплатить и те урезанные пенсии, которые так взбудоражили общественность. Власть предприняла непопулярные шаги, чтобы люди получали свои пенсии, хоть и уменьшенные. А сейчас против этих решений задействован мощный пропагандистский механизм. Я сама пенсионерка. И моя мама пенсионерка. Пенсии снизились, зато их получают каждый месяц. Так что лучше?

- Понятно, что рядовые граждане должны быть сознательными. А как быть с чиновниками, которым были созданы условия для коррупции? Сейчас взялись за Министерство здравоохранения. Но мы давно слышали о злоупотреблениях в медицинских учреждениях, о заоблачных зарплатах их руководителей. Почему власть не реагировала?

- Плохое всегда заметнее, но, как говорится, не все коровы пестрые. Далеко не во всех учреждениях были такие перекосы. Если говорить о парламентском контроле, то должна отметить, что сейчас собраны полные данные о зарплатах руководителей лечебных заведений всех типов. Рекордсменами оказались те, чьи имена прозвучали в печати, например, главврач Шяуляйской окружной больницы.

Почему так случилось? Одни медицинские заведения подчиняются Минздраву (их меньшинство), другие - округам, третьи - самоуправлениям. Они-то и устанавливают зарплаты главврачам, и никто не знает, кому сколько. В округах это решает начальник администрации округа. В университетских больницах (их всего две) зарплаты устанавливает Минздрав. Теперь, когда мы разобрались в ситуации, приняли решение умерить аппетиты некоторых медиков. Конечно, уравниловки не будет, зарплаты руководителей зависят от объема работ, уровня учреждения, качества услуг, но, конечно, таких абсурдных ножниц больше не будет.

Сегодня одна из главных задач правящей коалиции - борьба с коррупцией. То, что сейчас происходит в Минздраве, не очень приятно. Но это не значит, что проверки начались вдруг, по указке президента. Думаю, что Служба спецрасследований довольно долго выполняла расследование, собирала доказательства, чтобы получить санкцию на задержание подозреваемых. Мы живем в правовом государстве, где для того, чтобы обвинить человека, необходимо собрать факты и доказательства. Иногда очень трудно это сделать. Кажется, что, вроде, все всё знают и об этом говорят, а потом возникают ситуации, когда прямых доказательств нет и подозреваемые вправе заявить, что их оклеветали, и подать в суд на тех, кто их задержал.

- Как вы относитесь к идее отзыва депутатов, которыми недовольны избиратели, и к возможности распустить Сейм, как предлагает сделать путем референдума Артурас Паулаускас?

- Замечу, что просто так отзывать депутатов нельзя ни в одном демократическом государстве. Нет такой модели в цивилизованном мире. Это все прописано и в нашей Конституции. Члена Сейма избиратели могут наказать только на следующих выборах. Невозможно записать в Конституции, что если кому-то не нравится депутат, то его запросто можно отозвать. Есть единственный механизм - импичмент. Рядовые граждане могут обратиться с такой просьбой к какой-либо фракции или партии. Тогда собираются подписи. В демократическом государстве не может действовать принцип "нравится - не нравится", должны быть факты и правовые аргументы.

Есть возможность распустить Сейм путем референдума, если соберется достаточное количество подписей, как предлагает Артурас Паулаускас. Но я считаю это чистым политиканством. Сразу возникает вопрос: почему господин Паулаускас, который 6 лет был председателем Сейма, не поднимал такие вопросы раньше?

- В последнее время зреет недовольство действиями правительства и его программой выхода из кризиса. В то же время ваш личный рейтинг постоянно растет. Многие хотят видеть вас премьером. Готовы ли вы в случае необходимости возглавить правительство?

- Должна сказать, что я всегда объективно оцениваю свои возможности. Мне кажется, что я на своем месте. Не новичок в Сейме. Была и в правительстве. Но в Сейме могу намного больше, чем в кресле премьер-министра, тем более, что, по моему мнению, Андрюс Кубилюс, к работе которого имеются критические замечания у президента, есть они и у меня, является таким человеком, который не смотрит ни на свой рейтинг, ни на то, кто и что о нем говорит, а решает государственные вопросы, и прежде всего проблему выхода из финансового кризиса. Это очень трудная и сложная работа. Мы сейчас все на своем месте.

- В 1999 году после отставки с поста премьера Роландаса Паксаса вы взяли на себя смелость подписать от имени Литвы вызвавший много споров договор с американской компанией "Вильямс" о передаче ей нефтеперерабатывающего комплекса. Вы сегодня не жалеете об этом своем решении?

- Нужно прежде всего понять, в каком положении мы тогда оказались. Это был не столько экономический, сколько геополитический проект. Литва только готовилась вступить в НАТО. Кроме того, тогда мы были в тяжелейшей финансовой ситуации из-за кризиса в России и была опасность продать "Мажейкю нафту" за один лит. Та инвестиция, которая была получена вследствие продажи, на первый взгляд кажется не очень большой. Почему именно с американцами был подписан договор? Именно потому, о чем я сказала: вопрос геополитики был основным вопросом. С другой стороны, сегодня, по прошествии стольких лет, могу сказать, что если бы тот шаг тогда не был сделан, во-первых, МН обанкротилась бы, стала металлоломом, а там тогда работало около 3 тысяч человек.

- В Литве все чаще говорят о том, что мы сами портим отношения с восточным соседом своей жесткой риторикой, историческими претензиями к России. Что мешает Литве строить нормальные добрососедские отношения с этой страной?

- Я думаю, что с литовской стороны всегда есть желание сотрудничать с Россией. Другой вопрос, есть ли у российской стороны желание сотрудничать с Литвой? Кому нужно критически на себя посмотреть - им или нам? На самом деле наша цель - иметь добрые отношения со всеми соседями, и к таким добрым и прагматичным отношениям с Россией мы стремимся. Но есть определенные исторические обстоятельства. Любой уважающий себя гражданин любого государства, если он не будет чтить свою историю, свое прошлое, не сможет строить свое будущее. У нас есть те свои исторические аспекты, которые мы пытаемся обсудить через дипломатические каналы, говорить об этом с Россией. Мы не забыли, что после того как Литва в марте 1990 года объявила о своей независимости, третья страна, которая нас поддержала и поздравила, это была именно Россия, мы находили взаимопонимание в демократических устремлениях. С другой стороны, сейчас в наш век глобализации нам важны и другие отношения, в том числе и торговые. Мы по-соседски и по-дружески решаем вопросы транзита, Калининграда. Но когда неожиданно с российской стороны возникают санкции к нашим перевозчикам или производителям молочной продукции, то мы не можем их расценивать как добрососедские.

- А если литовские перевозчики или производители молочной продукции нарушают правила?

- Но мы ведь на самом деле не получили ответа на вопрос: почему, какие нарушения были с нашей стороны. Конкретно ничего не было указано. Эти истории еще раз показали, что нам нужно больше общаться по дипломатическим каналам, искать больше точек соприкосновения, лучше друг друга узнавать, в случае необходимости садиться за стол переговоров и выяснять, где какое препятствия и проблемы существует. Наши отношения должны быть деловыми, конструктивными, равноправными и справедливыми для обеих сторон.

- Как у вас складываются отношения с президентом?

- Они деловые и по-человечески хорошие, теплые. Пока все три института власти -президентура, Сейм и правительство находят общий язык. Мы дискутируем и спорим, но наши цели совпадают, и это один из самых положительных моментов в политической жизни Литвы.

Беседовала Галина АФАНАСЬЕВА,
"Экспресс-неделя"