Донатас Банионис: "Хорошо, что не удалось сбежать в Штаты!"

"Экспресс-неделя"Донатас Банионис: "Павка Корчагин – моя судьба"
Этого человека прекрасно знают все, кому сегодня за пятьдесят. Парадоксально, но факт – на всем постсоветском пространстве, пожалуй, он даже больше знаменит, чем на родине. И в этом нет ничего удивительного. Знаменитый литовский артист театра и кино Донатас Банионис не отрицает, что стал актером благодаря советской власти. Тогда, 60 лет назад, создавали новую модель театра – для народа. Четыре года назад маэстро отметил свой 80-летний юбилей и 60-летие театральной деятельности на сцене Панявежского драматического театра. Именно там почти 65 лет назад Донатас Банионис начал свою театральную карьеру.
В будущем году всемирно известный актер отметит свой 85-летний юбилей. Возраст солидный, чтобы вспомнить о былом, оценить сегодняшнюю жизнь, поделиться своими впечатлениями о современном искусстве. Обо всем этом мы беседуем с маэстро, который любезно согласился дать интервью корреспонденту еженедельника "Экспресс-неделя".

- Вашей творческой активности может позавидовать любой актер. Вы снялись более чем в восьмидесяти фильмах, более чем в ста спектаклях воплотили образы современников и классических персонажей. А как все начиналось?
- Впервые театральную постановку я увидел, когда мне было пять лет. И заразился театром. Я с детства любил играть. В школе уже с первого класса выступал в представлениях на Пасху, Рождество. А еще я очень любил ходить в кино. Правда, семья наша была бедной, денег на билеты родители мне не давали, но я все равно, как и все мальчишки, находил возможности проникнуть в кинозал.
Но о том, чтобы самому стать актером, мог только мечтать. У моих родителей не было средств, чтобы заплатить за мою учебу в гимназии. Поэтому отец решил, что после школы мне надо поступить в ремесленное училище. Хотя в итоге оказалось, что мне повезло. Отец хотел, чтобы я приобрел профессию слесаря – в те годы это гарантировало стабильный заработок. Но там уже не было мест, зато в школе керамики оставалась одна вакансия. Туда я и поступил.

- Знания, полученные в этой школе, вам потом пригодились в жизни?

- Вы знаете, да. Когда я был художественным руководителем Театра кукол, то головки куклам лепил собственными руками.
Из-за невозможности получить соответствующее образование моя любовь к актерскому мастерству меньше не стала. У меня был друг Вацловас Бледис, и мы с ним в нашем училище организовывали различные выступления. А в те годы в Каунасе при Литовской трудовой палате (это что-то типа профсоюзов) создавался любительский театр. Мы решили во что бы то ни стало туда поступить. Моего друга приняли, а я не прошел по возрасту. Мне было всего 14 лет, так что меня даже слушать не стали. И снова мне улыбнулась судьба. Шел 1939 год, в Литву из Франции, где уже сильно попахивало войной, вернулся Юозас Мильтинис. Уже в те годы он был довольно крупной фигурой в театральном мире, учился у выдающегося французского режиссера, актера и педагога Шарля Дюллена. Среди его друзей были известный актер Жан-Луи Барро и талантливый художник Пабло Пикассо.
В 1940 году в Литву пришла советская власть, которая решила, что республике нужен новый театр. И Юозас Мильтинис, будучи тогда безработным, согласился возглавить театр, созданный на основе того самого любительского объединения. Но в Каунасе уже был свой театр, в Вильнюсе – тоже. Клайпеду к тому времени оккупировали немцы. Выбрали Панявежис, куда и переехали Ю. Мильтинис и его группа. В мае 1941 года они вернулись в Каунас, чтобы показать свои первые театральные постановки. Мой старый друг привел меня к Юозасу Мильтинису и заявил, что я тоже очень хочу стать актером. Режиссер пригласил меня на прослушивание и вдруг предложил: "Завтра мы заканчиваем гастроли, садись с нами в автобус, и едем в Панявежис".
Мой отец, надо сказать, к моим театральным пристрастиям относился весьма скептически. Какой из меня артист? Вот Василий Качалов или Константин Станиславский – это да, считал он. Но все же отпустил меня. Мачеха дала мне постельные принадлежности, и я направился в Панявежис.
Ровно за три недели до начала войны меня приняли в театр актером-кандидатом, выделили комнату в общежитии, положили, как говорится, зарплату. Поначалу мне было и весело, и грустно. Панявежис – небольшой городок, а я привык жить в столице. Я исправно ходил на занятия, которые проводил Юозас Мильтинис, – он учил нас по собственной актерской системе, которую позаимствовал в Париже.
А спустя три недели началась война. Поменялось все. В Литву пришли солдаты вермахта. Надо было ставить другие спектакли для другой публики. И мы решили поставить несколько литовских пьес. В спектакле "Поросль" мне дали главную роль – я играл школьника Ясюса, парня из бедной семьи. По сценарию Ясюсу должно было быть 16 лет, а мне самому было 17. Мне даже не надо было играть свою роль – я просто жил на сцене. Этот спектакль имел большой успех.
В 1947 году наша труппа впервые поехала в Ленинград. Для меня это было чудо – мы каждый день ходили в Эрмитаж. Юозас Мильтинис прекрасно знал Лувр и все время сравнивал эти два музея, рассказывал нам об истории культуры. В городе на Неве мы посмотрели спектакль "Женитьба Белугина" Он очень понравился Ю. Мильтинису. Он решил поставить эту пьесу в нашем театре. Главную роль дали мне – и опять успех. Потом был Павка Корчагин в "Как закалялась сталь". Я до сих пор помню и ценю эту роль. Ведь произведение очень глубокое (если отбросить идеологию). И для меня он остается героем. Павка Корчагин – это тоже я, это моя судьба. К сожалению, нынешняя молодежь уже не знает, кто такой Павка Корчагин. Изменились идеология, вкусы, и теперь у молодых свои герои.
16 февраля 1954 года Юозаса Мильтиниса выгнали из театра, который, по сути, он создал. Выгнали за то, что у нас в труппе не было ни одного члена партии, за то, что работали мы совсем не так, как этого требовал социалистический реализм. Нашему режиссеру запретили приходить в театр, но он все равно ставил пьесы, правда, под псевдонимом. Он поставил "Геду Габлер" Генрика Ибсена – спектакль, который стал сенсацией в театральных кругах. Правда, в 1959 году он был восстановлен в правах и опять возглавил театр.

- Вас можно назвать везунчиком. С такими людьми судьба связала. Вам всегда сопутствовал успех?

- Какой же это успех? В гимназию-то я не попал, остался недоучкой. И ремесленную школу я так и не закончил. Нужно было сдавать экзаменационную работу – кофейный сервиз. Я его сделал, обжег, как полагается, в печи, но глазурью покрыть не успел – надо было ехать с театром Ю. Мильтиниса в Панявежис. И в театр меня с первого раза не приняли. Разве это успех? Просто все эти трудности заставляли меня, как Павку Корчагина, двигаться дальше. А тут еще обстоятельства помогли.
Надо же было всему так совпасть – и советской власти прийти в Литву, и Юозасу Мильтинису вернуться из Франции, и моему другу поступить в его театр, - чтобы в итоге я оказался на сцене.

- А в кино у вас все шло так же гладко, как и в театре?

- Честно говоря, на Литовской киностудии я не любил сниматься. Никаких репетиций, операторы тебя гоняют, как собаку, одним словом, одни мучения.
Серьезно говорить о моей карьере в кино можно только после четвертого фильма "Никто не хотел умирать". Во время съемок нам постоянно помогали замечательный режиссер Витаутас Жалакявичюс, прекрасный оператор ЙонасГрицюс. Да и команда актеров подобралась на славу – Вия Артмане, Регимантас Адомайтис, Юозас Будрайтис, Альгимантас Масюлис, Лаймонас Норейка и Бруно Ойя.
Этим фильмом, который вышел на экраны в 1965 году, мы хотели рассказать, что на самом деле происходило в Литве в годы военного лихолетья, почему люди уходили в леса.

- Кстати, а почему они уходили в леса и становились "лесными братьями"?

- Потому что "лесные братья" были уверены, что сражаются за независимость Литвы. В фильме есть сцены, где главный герой Бронюс обращается к "лесным братьям": “Зачем вы уходите в леса, убиваете людей? Ведь эти смерти бессмысленны. Поймите – советская власть пришла на века. Рано или поздно она победит во всем мире. Вам это ясно? Так зачем же тогда убивать людей?" Но история оказалась сложнее.

- После этого фильма не изменилось ли к вам отношение ваших соотечественников? Ведь по сюжету ваш герой борется с "лесными братьями".

- Нет, никакого негативного отношения ко мне не было. Правда, один кинокритик написал в своей рецензии, что картина в целом хорошая, но есть в ней одна неудача – роль, которую сыграл я. Но я даже расстроиться особо не успел, потому что буквально через несколько дней на Всесоюзном кинофестивале в Киеве мне присудили приз за лучшую мужскую роль в фильме "Никто не хотел умирать".

- Поговаривают, что Владимир Путин выбрал в молодости профессию разведчика только из-за того, что ему очень понравился ваш Ладейников из "Мертвого сезона". Это правда или шутка?

- Это правда. Но впервые мне пришлось узнать об этом не от самого Владимира Путина. В какой-то телепередаче его бывшая учительница рассказала, что Володя решил стать разведчиком после того, как посмотрел фильм "Мертвый сезон". И когда в 2001 году я был в составе литовской правительственной делегации в Москве, в Кремле я был представлен президенту России Владимиру Путину. И тогда я спросил его об этом. Он рассмеялся и сказал: "Было дело".
Многие просто не знают, но в "Мертвом сезоне" меня и вовсе чуть ли не сняли с роли, а сам фильм пытались запретить. Скажу честно, с самого начала сомневался в том, что меня утвердят на роль Ладейникова - я же не Павел Кадочников и не Вячеслав Тихонов. Говорят, что на эту роль пробовался и Олег Видов, который позже уехал в США.
На роль меня все же утвердили. Как выяснилось, никаких сильных конкурентов у меня не было. А в середине съемок работу остановили, а меня пытались снять с роли. Сценаристы пожаловались директору фильма, что режиссер Савва Кулиш снимает не героическую эпопею, а фильм про простого человека. И что вообще-то советский разведчик должен быть высоким, красивым, сероглазым. А Банионис... Ну, какой же он идеальный герой? Однако за меня заступились Конон Молодый, прототип моего героя, и Михаил Ромм.
Фильм мы закончили, и после съемок Савва Кулиш честно сказал мне: "Скорее всего, "Мертвый сезон" положат на полку". Но в прокате он имел бешеный успех.

- Роли в "Мертвом сезоне", "Никто не хотел умирать", "Солярис", "Гойя, или тяжкий труд" принесли вам огромную славу. Это были серьезные работы. Но почему вы согласились сыграть пастора в фильме "Берегись автомобиля" у Эльдара Рязанова?

- Я на тот момент еще не снимался в российском кино. И ко мне в Литву приехал второй режиссер картины, чтобы пригласить на роль пастора из Прибалтики. А у нас в Литве пасторов вообще нет, россияне, как бывало нередко, перепутали Латвию с Литвой. Так вот, этот священник по сценарию покупает у главного героя краденую "Волгу". Ни Эльдар Рязанов, ни его ассистенты до этого меня никогда не видели – знали лишь, что я хороший актер, призы на фестивалях получал.
Уже была назначена дата съемок, мы сели в самолет и полетели в Одессу. Приходим в гостиницу, а там сидят Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов и Иннокентий Смоктуновский. И я вижу, что у них на лицах написано такое разочарование. Оказалось, что на персонажа я совсем не похож. Пастор должен был быть высоким, тощим, светлоглазым. Но деваться им было некуда – на завтра назначены съемки, и искать высокого, тощего прибалта просто некогда. На меня надели очки, чтобы не был виден цвет глаз, и отправили на съемочную площадку. И роль в итоге получилась.
А согласился я на эту роль еще и потому, что очень хотел увидеть Иннокентия Смоктуновского и поработать с Эльдаром Рязановым, которого я знал как очень хорошего комедийного режиссера.

- И раньше, и сейчас люди из Литвы уезжают на Запад в поисках лучшей жизни. Не было такого желания у вас?

- Да, в свое время эмигрировали на Запад Юрий Любимов, Андрей Тарковский, Олег Видов и другие. В 1943 -1944 годах из Литвы тоже бежал народ в Америку. Бежали потому, что боялись большевиков. Пытался бежать и я, но не успел – границы закрыли. Так что в США я впервые попал в 1970 году. В Чикаго существует большая литовская диаспора. Американские литовцы живут богаче, чем литовцы в Литве. Но работают они , как говорится, на износ. И никому из них не удалось стать актером. А ведь среди тех, кто уехал в свое время, были очень талантливые люди. Самое большее, чего они смогли достичь, - это устроиться диктором на радиостанцию "Голос Америки". Кстати, мне тоже предлагали там работу, но я отказался.
Посмотрел я на все это и понял: как хорошо, что мне тогда не удалось сбежать из Литвы. Ну купил бы я автомобиль на несколько лет раньше, был бы у меня дом вместо квартиры. Но меня богатство никогда не интересовало – не привык я к нему. Мой отец был портной, простой ремесленник. Да, у литовцев в США было больше денег, но духовная жизнь была богаче у меня.

Беседу вел Ефим Рабин, журналист "Экспресс-недели"