С чего начался нынешний финансовый кризис

Всемирный кредитный кризис - один из самых серьезных за всю историю, или Что будет с нашими кредитами?
Др. Раймондас Куодис, экономический аналитик

Международный валютный фонд (МВФ) в отчете о мировой финансовой стабильности заявил, что всемирный кредитный кризис, начавшийся в прошлом году в Соединенных Штатах Америки (США) в сегменте второстепенных жилищных ссуд, станет одним из наиболее дорогих в мировой экономике за всю историю.

Предполагается, что убытки финансовой системы могут составить не один триллион долларов США. Большинство проиисходивших ранее крупных финансовых кризисов имели последствия местного характера - страдала экономика той или иной страны и ее финансовый сектор. Последний кризис уникален - ущерб не обойдет как государства, так и финансовые учреждения - банки, пенсионные фонды, страховые кампании и т.д. Нас больше интересует то, как от этой финансовой инфекции могут пострадать действующие в Литве банки.
Большинство простых людей на Западе признают, что современные финансы для них - темный лес. Можно предположить, что в Литве положение еще хуже: наши граждане понимают лишь что такое простой терминированный банковский вклад или ссуда с фиксированными процентами. Один из популярнейших способов накопления - держать деньги в чулке. Поэтому просто объяснить, с чего начался теперешний всемирный финансовый кризис, - задача не из легких. Западная пресса, публикуя статьи на эту тему, жонглирует множеством странных понятий и сокращений, из которых большинство не имеет литовских аналогов. Так что попробуем взглянуть на анатомию кризиса второстепенных жилищных ссуд в США.

Начало начал: взрыв пузыря dot.com и 11 сентября

Большинство читателей, наверное, помнят, что в 1996-2000 годах в мире, а особенно в США, раздувался мыльный пузырь цен на акции предприятий, связанных с Интернетом, компьютерными и телекоммуникационными технологиями. Покупатели акций потеряли здравый ум, потому что полагали, что с этих пор "всемирная экономика станет совершенно другой". Капитализация новых обществ, захотевших торговать билетами на самолет через Интернет, вдруг стала крупнее кампании, производящей самолеты "Боинг"…
Ничего нового - после всех крупных технологических прорывов XIX-XX в. (пар, электричество, железная дорога, электроника, биотехнологии, Интернет и т.д.) из-за розовых ожиданий инвесторов возникали дутые цены на акции предприятий, связанных с этими самыми новыми технологиями, которые рано или поздно взрывались.
Интернетный мыльный пузырь также лопнул - закон гравитации в экономике действует точно так же, как и в физике. Так как большинство домашних хозяйств США напрямую или косвенно инвестировали средства в акции (через пенсионные фонды или инвестиционные), федеральный резервный банк (центральный банк США) начал агрессивно снижать проценты, желая таким образом снизить последствия взрыва такого мыльного пузыря для экономики США. События 11 сентября 2001 года только еще больше укрепили это решение. После очередного 11 шага к снижению норм процентов, деньги в США практически перестали выплачиваться. Похожим образом вели себя и другие центральные банки наиважнейших стран мира.

Новый рынок: рискованные клиенты

Агрессивная политика крупнейших центральных банков сильно увеличила количество ликвидных средств во всем мире. К тому же, волна средств из падающего рынка акций из-под взорвавшегося пузыря должна была быть направлена в другое русло, чаще всего в наиболее рисковые сегменты рынка. Один из них - рискованные клиенты, у которых плохая кредитная история и непостоянные, небольшие доходы.
Желания одолжить деньги недостаточно - надо, чтобы такая публика тоже хотела одалживать деньги. Этих стимулов было более чем достаточно. Во-первых, проценты были не большие, поэтому дилемма, что выбрать - собственное жилье или хлеб насущный - в то время не была такой сложной. Во-вторых, одалживающие средства учреждения, для того, чтобы поощрить небогатых клиентов брать в долг, сначала давали "конфетку" - в первый год устанавливали очень маленький (или вообще никакой) процент; или сначала нужно было платить только проценты, не возвращая ссуду; или устанавливали небольшой процент, который после определенного времени должен был стать подвижным и т.д. Разнообразие таких стимулов, надо признать, было впечатляющим.
Некоторые, бравшие ссуду, не понимали, что для них могут означать ссуды на таких сложных условиях. Другие поняли, что, имея не большой и не постоянный доход (потому что часто теряют работу), скорее всего не могут себе позволить роскоши жить в собственной квартире. Тем не менее, они надеялись, что из-за увеличивающихся цен на жилье спустя некоторое время смогут перефинансировать свои ссуды на более выгодных условиях, заложив увеличившееся в цене жилье.

Счастливое начало

Цены на недвижимость в США действительно начали расти. Из-за усиливающейся глобализации снизившаяся опасность инфляции и отсутствие опасности террористических нападений позволило Федеральному резервному банку достаточно долго придерживаться политики недорогих денег. Утекающие с рынка акций средства с появлением нового класса покупателей недвижимости просто обязаны были увеличивать цену на недвижимость на рынке. Так что рост цен на жилье никого не удивляет. Финансовые структуры (банки и специализированные учреждения, выдающие ссуды на жилье) сначала радовались хорошему доходу - мало кто из рискованных клиентов не мог выплачивать ссуду, стоимость жилья на рынке также увеличивалась. Однако спустя некоторое время экономика США начала сильно расти - по сути, из-за того, что жители начали больше потреблять, используя как источник доходов ссуды, полученные при залоге жилья большей стоимости. В США это сделать намного проще, нежели в Европе, где такая практика не особенно популярна, тем более, в Литве.

Изобретательная модель финансирования ссуд на жилье

Почему рискованные клиенты хотели брать ссуду на приобретение жилья, мы уже объяснили - для большинства из них это было вроде недорогой лотереи, с надеждой на то, что цены на жилье вырастут. Однако почему финансовые структуры играли в такую рискованную игру? Ответить на этот вопрос помогут некоторые финансовые новшества в области ссуд на жилье.
Традиционная, просуществовавшая много лет модель ссуд на жилье была таковой: банк, предоставивший ссуду, получал проценты и комиссионные за предоставление ссуды. Сколько таких ссуд он мог выдать, зависело от суммы притянутых в банк вкладов. Предоставленные ссуды на жилье оставались на банковском балансе, так что, если какой-либо клиент банка становился неплатежеспособным, банк терпел убытки. В настоящее время в Америке дело обстоит по-другому. Банк, из предоставленных ссуд на жилье, создает набор, который становится залогом для так называемых заверенных облигациями ссуд на жилье (анг. Mort-gage-backed securities), которые продаются третьим странам - обычно другим финансовым учреждениям. Банк дальше только администрирует эти ссуды на жилье - переводит проценты и выплаты сумм основных ссуд владельцам упомянутых облигаций. Этот процесс называется секьюритизацией (англ. securitization), или оценкой ценных бумаг.
Что это дает банку? Несколько вещей. Во-первых, банк не ограничивается в своих возможностях привлечения вкладов. Он может выдавать больше ссуд на жилье и заработать больше комиссионных. Во-вторых, риск неплатежеспособности человека, взявшего ссуду, передается владельцам ранее упомянутых облигаций.

Кто и почему покупает облигации, заверенные жилищными ссудами?

Рискованные клиенты хотят одалживать, банки - предоставлять им ссуды, потому что ссуды он сразу продает в упомянутой форме облигаций. Почему кто-то желает приобретать такие рискованные облигации? А если эти клиенты, с плохой историей кредитования, перестанут платить проценты, собственники облигаций не получат части ссуды. Более того - большинству финансовых структур (пенсионные, инвестиционные фонды, центральные банки и т.д.) вообще запрещено приобретение ценных бумаг большого риска!
Вот здесь-то на сцене появляются изобретательные инвестиционные банки. Они решили рискованные ссуды на жилье распределять по отдельным пакетам (англ. tranches) в соответствии со степенью риска и размером выплачиваемых инвесторам процентов. Каждый пакет имел разный статус, в зависимости от того, кто первый возьмет на себя убытки после того, как часть взявших ссуду клиентов перестанет платить проценты и возвращать основную часть ссуды. Эту финансовую схему поможет понять пример.
Скажем, имеется сто должников. Вероятность того, что с трудностями столкнутся некоторые из них, большая, скажем, 20 проц. Однако если этот портфель ссуд разделить на части 80 и 20 проц., убытки из-за неплатежеспособных должников понесет только 20 часть, а 80 проц. ссуд будут вполне привлекательными.
Для того чтобы схемы были более достоверными, инвестиционные банки привлекают агентуры, специализирующиеся на кредитных рейтингах, оценивающих риск различных ценных бумаг, - они присваивали рейтинг ААА 80 проц. части, и тогда ее могли покупать даже такие финансовые структуры, которым могут инвестировать только в надежные ценные бумаги. И неважно, что такие ценные бумаги были сшиты из переработанного хлама.
А кто же покупает оставшиеся 20 проц. таких бумаг? Они обычно делились на 10 проц. среднего риска (mezzanine) и 10 проц. особенно рискованных. Последнюю часть гении инвестиционных банков точно назвали "токсичными отходами". Покупатели этих отходов за готовность стать настоящими камикадзе в обмен должны были получить большие проценты. Однако таких любителей риска было достаточно сложно найти даже во времена подъема экономики, когда возможность стать неплатежеспособными у получателей ссуды была относительно небольшой.
Инвестиционные банки обычно получают доход от создания схемы оценки таких ценных бумаг. Они не особенно хотят держать в балансе эти токсичные отходы. Как они от них избавлялись - тема, разговор на которую будет и слишком долгим, и слишком сложным для непрофессионалов.

Обвал пирамиды

Консервативные инвесторы - такие как самый богатый в последнее время в мире человек Уоррен Баффетт, уже в 2002г. в годовом письме, инвестирующем в его фонд одну из ранее описанных схем продуктов (англ. credit default swaps), назвал ее "финансовым оружием массового уничтожения". Позже появилось множество пессимистов, потому что этот сложный механизм, действие которого до конца не понимают даже финансовые специалисты, "может летать".
Скептики были правы. Когда в 2004 году экономика США начала стремительно развиваться и инфляция начала поднимать голову, Федеральный резервный банк повысил норму процентов с 1 до 5,25 проц. В это время для владельцев жилищных ссуд с изменяющимся процентом закончился начальный период льготных процентов, и тогда у некоторых из них возникла дилемма - или хлеб, или жилье. Рынок жилья стал остывать из-за подорожавших ссуд, в некоторых регионах цены даже стали снижаться. Те, кто надеялся перефинансировать ссуду после увеличения цен на жилье, потерпели фиаско. Начался обвал, а владельцы второстепенных облигаций, заверенных ссудами на жилье, особенно среднего риска и токсичных отходов, понесли большие убытки.

Почему сильно обожглись и Европейские банки?

Европейские банки потерпят не меньшие убытки из-за этого кризиса, нежели банки США. Распространение ценных бумаг и моделей нового риска стали основной причиной того, что вирус распространился так далеко. Европейские банки слишком доверчиво отнеслись к самой современной финансовой системе, созданной ценными бумагами, у которой был и самой высокий рейтинг.
Самые значительные убытки понесли не банки стран Балтии и Северных стран, которым принадлежит наибольшая часть системы Литовских банков, а крупнейшие мировые банки, такие как USB, немецкий "Deutsche Bank", английский HSBC И ДР.

Важные особенности Европейской финансовой системы

Однако никто не может точно сказать, какие убытки будут понесены в глобальных масштабах, потому что стоимость облигаций, заверенных жилищными ссудами, зависит от цен на недвижимость и желания людей продолжать выплаты процентов и основной суммы. Если жилье в США подешевеет еще на 20-25 проц., положение может стать затруднительным - некоторые крупные банки могут потерять большую часть своего капитала. Но есть и хорошие новости. Европейская финансовая система намного консервативнее, нежели в США, и это является в данном случае положительным фактором. В Европе количество ссуд на жилье не растет настолько стремительно, стандарты ссуд намного строже - сегмента второстепенных ссуд практически нет, за исключение Великобритании.
Второе важное отличие, на которое обращают внимание аналитики, связано с тем, что в США распространена практика дополнять договор о ссуде условием, что, если стоимость жилья становится менее остатка ссуды, получатель ссуды может вернуть жилье банку (это еще одна "конфетка").
Европейские должники не могут так просто рассчитаться с долгами, поэтому банковская система в этом плане более стабильная. В Литве, например, вообще нет института личного банкротства - насколько бы ни снизилась стоимость жилья, банк имеет право преследовать кредитора с претензиями до скончания его дней.

Литва - финансовая провинция, и это хорошо

Литва - своеобразная финансовая провинция. Хоть небольшое разнообразие финансовой продукции и определяет несколько замедленное развитие хозяйства, но быть провинцией в плохие времена намного лучше, нежели быть в эпицентре торнадо.
В Литве царит традиционная модель банка - "предоставил ссуду - теперь и владей ею", а не аналогичная традиционной - "предоставил ссуду - продай ее". Банки, действующие по традиционной модели, обязаны больше заботиться о том, кому они предоставляют ссуду, а не о том, чтобы этих ссуд предоставить как можно больше, потому что они все равно будут проданы третьим странам. Несколько лет назад один из крупнейших действующих в Литве банков создал специализированный банк жилищных ссуд, который так и не начал действовать. Может, и к лучшему.

Откуда можно ожидать неприятностей

Банки - такие учреждения, которые одалживают на денежном рынке на короткое время для того, чтобы финансировать длительные ссуды. Поэтому банкам часто приходится перефинансировать свои обязательства - точно так же, как они заново составляют договора со своими вкладчиками.
В данное время, точно не ясно, кто и в каком размере понесет убытки в разных частях мира, потому что стоимость некоторых видов имущества на неликвидном рынке установить достаточно сложно, к тому же неясно, сколько же, в конце концов, будет стоить жилье в США, которое является залогом ссуды. Поэтому банки в данное время не прочь посидеть на мешке с деньгами - они не особенно хотят одалживать деньги другим банкам или просят намного больший процент.
Все это, по мнению влиятельных аналитиков, наиболее важный риск, который может отрицательно повлиять на банки Литвы. Хотя ни SEB банк, ни "Swedbank" - основные игроки банковских систем стран Балтии - напрямую от кризиса второстепенных ссуд не пострадали, они так же брали в долг средства на международном рынке, часть которых перебрасывалась в свои структуры в странах Балтии. И в последнее время этих финансовых ресурсов было не так уж мало - из-за демократизации процесса кредитования в Литве, Латвии и Эстонии.
Пока кризис недоверия между банками не закончится, основные банки могут сузить поток средств в наши регионы. Поэтому, если в этом году захотите брать ссуду на покупку автомобиля или телевизора, не удивляйтесь, что банки могут предложить зайти попозже.
Журнал "Экстра".