Уже не смешно

Демонстрации во Франции, которые вывели на улицы в минувшее воскресенье более трёх миллионов человек, производят огромное впечатление. Не может не восхищать единство французского общества, готового защищать свои ценности, и европейских стран, потрясённых варварством и дикостью террористов-исламистов, расстрелявших редакцию французского сатирического еженедельника «Шарли», и четырёх заложников, захваченных в кошерном магазине.

Многие из демонстрантов несли плакаты «Я - Шарли», выступая таким образом за свободу слова, против терроризма. Но самое интересное - такой пафосный подъём пришелся не по вкусу оставшимся в живых карикатуристам еженедельника, высмеивающего всех и вся и публиковавшего карикатуры на пророка Мухаммеда. Поэтому новый номер журнала, вышедший в эту среду неслыханным тиражом в 3 миллиона экземпляров и на 16 языках, поместил на обложке карикатуру, где пророк держит табличку со ставшей уже мировым трендом надписью: «Я - Шарли!» На этот раз карикатуристы посмеялись и над охватившим мир эмоциональным поветрием.

Я в этом усмотрел и намёк на тех, кого старательно показывали все телеканалы - лидеров стран, шествовавших во главе парижской колонны под руку с французским президентом Франсуа Олландом. Карикатуристы, высмеивающие с одинаковой страстью и политику и религию, никогда не стремились видеть всех этих деятелей в своих «друзьях». Разве не абсурдно было видеть вышагивающими под антитеррористическими знаменами лидера Палестинской автономии, откуда регулярно отправляются на территорию Израиля боевики, чтобы совершать убийства невинных людей; и премьер-министра Израиля, посылающего в отместку ракеты на школы, больницы, мирные кварталы в секторе Газа, где пачками гибнут мирные граждане? Или бьющего поклоны «свободе слова» президенту Украины, где с завидной регулярностью забрасывают бутылками с зажигательной смесью и избивают журналистов редакций, которые чем-то не понравились правящим бал в стране радикальным украинцам? Недавно там разгромили редакцию лояльного и весьма сдержанного телеканала «Интер» только за то, что по нему показали праздничную новогоднюю программу с участием российских артистов. Поэтому я одобряю отсутствие на этом марше президента Дали Грибаускайте. Правда, злые языки утверждают, что ей там не хватило бы места в первом ряду многочисленных лидеров, поэтому её участие осталось бы за кадром. Я же думаю, что негоже было бы ей ратовать за свободу слова во Франции, когда у нас дома вполне допустимо заткнуть телеканалы только потому, что в них усматривают «разжигание розни и пропаганду насилия» такие специалисты в области журналистики, как военные эксперты из Министерства охраны края. Чем не тема для карикатуристов «Шарли»? К слову, именно у нас можно схлопотать срок или, в лучшем случае, крупный денежный штраф за оскорбление должностного лица, даже если это нерадивый чиновник какого-нибудь районного самоуправления.

Несколько столетий потребовалось цивилизованному обществу, чтобы прийти к пониманию, что за острое слово нельзя убивать. Сколько великих, лучших людей во всех государствах мстили обидчикам на дуэлях за нанесённое оскорбление, пока не был достигнут определённый негласный консенсус: твоя свобода самовыражения кончается там, где начинается моё личное пространство, мои ценности. Но пришло время постмодернистского общества, когда у свободы слова не стало ни моральных, ни этических ограничений. Можно всё. И этим своим сомнительным правом многие стали злоупотреблять. Насколько карикатуры могут задевать за живое, достаточно вспомнить поднятые в литовской прессе волны возмущения по поводу фильмов или даже отдельных высказываний об «острозубых литовцах». Когда в одной из английских газет, выступавшей против неконтролируемого притока дешёвой рабочей силы, была опубликована карикатура, где в банку консервов поместили трёх литовцев, которых слишком много оказалось на рынке труда, издание получило порицание от нашего МИДа. Значит, есть вещи, достаточно чувствительные и болезненные для каждой страны. Уверен, что ещё более чувствительны, особенно, что касается религии, мусульмане, которые сохраняют верность и стране, где родились, и своей религии. Большинство из них, даже во Франции, никогда не держали в руках злополучный малотиражный сатирический еженедельник, испытывающий к тому же финансовые трудности. Благодаря устроенной в редакции бойне они о нём узнали и вряд ли смеялись над карикатурами, которые далеки от изящных и добрых картинок о сотворении мира, что когда-то рисовал знаменитый французский художник Жан Эффель. Абсолютно неразумным кажется мне желание перепечатывать, тиражировать или пытаться заработать на новом «тренде» осмеивания пророка тех СМИ, которые будут делать это с откровенно провокационной целью. Я не собираюсь разбираться в том, почему потерпел фиаско европейский мультикультурализм и какие западные силы породили такие чудовища, как Аль-Каида и «Исламское государство». Я просто думаю, что после случившегося очень трудно будет найти ту платформу, на которой можно строить новое современное общество.

Для справки. После массовой демонстрации против терроризма в течение трёх дней во Франции было совершено более 20 антимусульманских актов с поджогами и стрельбой по мечетям, поступило более 30 угроз убийства арабским французам, никак не причастным к террору. В маленьком городке Сомм были повалены и разрисованы свастикой памятники солдатам из Северной Африки, сражавшимся за освобождение Франции от гитлеровской оккупации.

И ещё мне покоя не даёт мысль о тех четырёх заложниках, которые были убиты выродком в кошерном супермаркете. Это были выходцы из разных стран. Их объединяло то, что они были евреями. Вот только за это их и убили. Об этих жертвах французская пресса писала на удивление мало. Известно только, что их похоронили в Израиле. Мне всё-таки кажется, что приоритетом в современном обществе должна стать борьба за право любого человека быть самим собой и не подвергаться за это преследованию или осмеянию в любой стране, где бы он ни находился. Ну, а свобода слова пусть будет потом. Как с горечью воскликнул по этому поводу писатель Умберто Эко: «Мы поймём, наконец, друг друга? Да или нет?»

Обыватель