Вилюс Каваляускас: “Только крестов Витиса у меня в три раза больше, чем во всех музеях вместе взятых”

Журналист, публицист, коллекционер, общественный деятель - так можно охарактеризовать круг занятий и увлечений Вилюса КАВАЛЯУСКАСА. А еще он фактически летописец, человек, который по крупицам собирает и систематизирует события литовской истории, прошлой и современной.

(Печатается в сокращении)

- Коллекционирование - это страсть или призвание?

- Меня иногда называют коллекционером живописи, но я себя таковым не считаю. Просто у меня есть много картин, которые как-то связаны с моей жизнью. Есть подаренные мне работы литовских художников-эмигрантов, потому что я всех их знаю.

Я работал журналистом в Нью-Йорке с 1985-го по 1988 год. Однажды ко мне приехал скульптор Йокубонис, познакомился с моим кругом общения и посоветовал сделать так, чтобы наше национальное богатство вернулось в Литву. Мои американские друзья легко откликнулись на этот призыв, а я буквально загорелся идеей. В общей сложности я вернул в Литву, наверное, около 1200 картин. Поскольку возвращался в отпуск на пароходе, то мог везти большое количество багажа. Привез полные коллекции таких известных во всем мире художников, как Жеромскис, Гальдикас, Варнас, Йонинас, Визгирда, Кашуба. Все они выставлены в национальных музеях.

(...)

- А как же пошлины, разрешения и прочие проволочки?

- Из США можно все, что связано с искусством, вывозить без особых проблем. Литовские законы более запутанны, но сейчас хотя бы не надо платить пошлину.

- Вам лично принадлежат какие-нибудь выдающиеся работы художников, Чюрлениса, например?

- Есть только те картины, которые мне дарили художники с дарственной надписью. У меня есть две работы Чюрлениса, история которых очень интересна. Они долгие годы находились в семье Йонинасов, с которой я очень дружил. После смерти Витаутаса Йонинаса его семья, которая нуждалась в деньгах, логично рассудив, что Литве безвозмездно подарено 400 картин, попросила меня найти покупателя на Чюрлениса. Я предложил продать картины литовским банкам. Цена, прямо скажу, была не кусачая. Сразу согласился приобрести картины банкир Геннадий Коноплев, но буквально через неделю у него начались неприятности, и он покончил с собой. Тогда я предложил картины другому банкиру. Тот сильно засомневался, сказал, что надо посоветоваться с семьей. К слову, цена за картины составляла пятую часть его месячного оклада. Тогда я подумал: зачем эти шедевры денежным мешкам? И решился купить их сам.

(...)

- У вас уникальная коллекция наград стран Балтии. Наверное, это несметное богатство?

- Я все время везу экспонаты в одном направлении – в Литву. В жизни не продал ничего из своей коллекции наград. У меня есть цепи президентов Латвии и Эстонии. Когда я открывал в Таллинне выставку в полдесятого утра, то президент Эстонии Арнольд Рюйтель с женой уже стояли у дверей при открытии, а вскоре прибежал запыхавшийся экс-президент Леннарт Мери. Таких президентских цепей всего две: одна в Оружейной палате, а другую я купил в Праге, куда она попала из Венгрии, в обмен на приобретенный в Париже словацкий орден. Меня просили в Эстонии продать раритет, но я отказался. А благодаря этой выставке получил от Эстонии награду (крест командора) за популяризацию эстонской истории и культуры.

(...)

- Вы выпустили несколько томов альбомов о литовских наградах “За заслуги перед Литвой”. У вас полная их коллекция?

- Практически полная. Если собирать разрозненно, то это, грубо говоря, только железки. На самом деле я по крупицам собираю историю.

(...)

- Литовское правительство что-нибудь намеревалось приобрести у вас, ему что-нибудь нужно?

- Литовскому правительству ничего не нужно. Я собираю литовские знаки отличия 46 лет, только крестов Витиса у меня в три раза больше, чем во всех музеях вместе взятых. И все они номерные, за каждым - история, которую я стараюсь узнать и рассказать другим.

- Говорят, что благодаря вам нашли убийц ксендза и общественного деятеля Ричардаса Микутавичюса?

- История очень простая. Я работал с Альгирдасом Бразаускасом. Тогда он был еще временный, но президент. Решено было наградить орденами разных заслуженных людей, в том числе и деятелей культуры. Для них было пять номерных орденов. Номер первый предназначался Юстинасу Марцинкявичюсу, второй - поэту-эмигранту Бернардасу Браздженису, третий - ректору университета Йонасу Кубилюсу, а четвертый - Ричардасу Микутавичюсу. После его гибели ко мне однажды явился один человек и предложил приобрести орден, который я сразу узнал, но не подал вида. Сказал, что у меня уже такой есть. Предложил поискать еще покупателей, а сам сообщил о случившемся в правоохранительные органы.

(...)

- Ваши опыт, знания используют госструктуры?

- Мне довелось съездить в Париж, чтобы приобрести старинный гобелен для Дворца правителей. Этот гобелен 1547 года с гербом Литвы - единственный подлинный предмет из дворца. За него боролись два польских музея, 5 польских и 7 французских коллекционеров и я, победивший в торге без денег.

- Каким образом?

- Очень просто. Когда мы узнали, что на аукционе продают столь важную для нас историческую вещь, договорились с Ромуальдасом Будрисом, директором Литовского художественного музея, что я поеду и буду изображать частного покупателя. Надо знать специфику аукционов: если туда едут покупатели с государственными деньгами, то их легко “раскрутить”. Против нас “играли” два польских крупнейших музея: краковский “Вавель” и Королевский из Варшавы. Я сел прямо перед их представителями. Когда сумма поднялась до 30 тысяч евро, частные коллекционеры отпали, остались музейщики. В Польше для этих целей есть специальный государственный фонд. Музейщики стали туда звонить, чтобы узнать, кто получит право покупать. Я воспользовался паузой и поднял палец. Аукционщик посмотрел на меня и стукнул молотком. Потом эти ребята два часа ходили за мной и просили перепродать. Вместо денег я подал гарантийное письмо от музея Дворца правителей, на котором как раз была изображена корона, элемент гобелена. Сигизмунд-Август заказывал гобелен конкретно для этого дворца. Не хотелось конфронтации между музеями, но нам было очень нужно, потому что у нас не было ни одного гобелена тех времен, а у поляков 140. В 1920 году, когда поляки подписывали с Россией мирный договор, они очень умно попросили отдать им все, что было взято у Речи Посполитой, не объясняя, что это было общее государство с Литвой.

- Были люди, которые осуждали эти траты.

- Мы заплатили 32 тысячи евро, с налогами 38, и я тогда сказал, что это как раз половина выходного пособия члена правления “Лео ЛТ”. Возникает вопрос: каковы приоритеты государства? Этот гобелен существовал 500 лет и будет существовать, дай Бог, столько же, а куда потратит выходное пособие отставной чиновник? В прошлом году правительство выделило трем основным художественным музеям страны 20 тысяч литов на приобретение экспонатов. Это в два раза меньше, чем стоила командировка в Новую Зеландию одного из приближенных лиц премьера.

(...)

Надо всем напоминать, что Вильнюс - не только литовский, но и русский, белорусский, польский, еврейский. В начале ХIХ века национальность не имела большого значения. Отец рассказывал мне как легенду нашего рода, что дедушка и его братья все имели разные фамилии: Ковальский, Ковалевский и Каваляускас. Они жили на польсколитовской границе в районе Укмярге. Самое главное – мы граждане Литвы. А национальность - это богатство, подпитывающее культуру. Как обеднела бы Литва без еврейской культуры, Липшица, Сутина, Хейфица.

- Мало кто из современной молодежи скажет, кто эти люди.

- Я одержим идеей увековечить память этих людей, сделать, например, барельефы на улице Руднинку, в старинном еврейском квартале. С государством договориться не удается, попробуем что-то решать через частные фонды. Мне кажется, что на этом месте был бы уместен Центр восточно-европейской культуры, где все выдающиеся деятели получили бы достойное место. Мне очень понравились слова Бразаускаса, сказанные им во время визита в Израиль, что мы потеряли самую образованную часть населения. Хотелось бы показать, чем нас обогатила еврейская община. Не говорю про Америку или Израиль. В Южной Африке около 100 тысяч представителей еврейской общины, выходцев из Литвы. Многие предки уехали более 200 лет назад, но их потомки помнят, откуда родом. К слову, не могу понять, что нам мешает ввести институт двойного гражданства. Маленькая страна должна иметь как можно больше друзей, тем более что никто ей не угрожает.

- Можете сказать, кого из русских деятелей вам хотелось бы увековечить?

- Буду говорить, исходя из той области, в которой немного компетентен. Я бы с удовольствием назвал в Каунасе улицу именем Петра Тарасенки. Надеюсь, что после выборов мы издадим книгу о нем, которая называется “Присяга”. Он был учредителем Археологического общества Литвы, полковником литовской армии, кавалером креста Витиса, директором военного музея, но вот чем-то не угодил нашему министру обороны. Скорее всего, она ничего не знает о нашей истории (впрочем, не заинтересовали ее и книги о награжденных военными наградами соотечественниках).

(...)

Сейчас я готовлю книгу об участниках восстания 1863 года, собрал более 400 портретов и узнал массу интересных историй, связанных с этими людьми. Естественно, все делаю без помощи государства. Ведь чиновникам, которые изображают из себя государство, деньги нужны для того, чтобы комфортно путешествовать. Может, придут когда-нибудь к власти образованные и любящие свою страну, свою историю люди, и тогда что-то сдвинется. На днях получил известие от одного коллекционера из Балтимора, который готов подарить Литве полную коллекцию литовского оружия, только надо все решать очень быстро. А я ума не приложу, кто за это возьмется. Или другой пример. В США обнаружилось письмо французского маршала Бертье, посланное из Смоленска 24 августа 1812 года в Вильнюс, где была программа литовского временного правительства, утвержденная Наполеоном. Я спросил, не хочет ли кто-нибудь из историков или коллекционеров купить. 400 долларов всем любителям литовской истории показалось очень дорого. Так и проморгали документ.

- Наверное, работая с высшими должностными лицами государства, вы гораздо больше других знаете, как вершится современная история?

- Современная история не менее интересна и поучительна, чем события давно минувших дней. Могу привести такой интересный случай. Когда Альгирдаса Бразаускаса избрали президентом, я стал его пресс-секретарем. Первое поздравление в связи с избранием пришло от Муаммара Каддафи. Это был огромный конверт с текстами на арабском и английском, подписанными ливийским лидером. Публиковать такое первое поздравление было не очень удобно, и президент написал на конверте: “Каваляускасу. Что будем делать?” Мы решили сообщить о нем в ряду других поздравлений. А у меня остался документ с тремя автографами.

Есть еще один интересный документ. Во время президентской гонки Лозорайтис предложил Бразаускасу такой расклад: тот снимает свою кандидатуру, Лозорайтис становится президентом и назначает Бразаускаса премьером. Бразаускас очень обиделся: как это без выборов решать за народ? Закрылся в своем кабинете, что-то писал, потом выходит и дает мне рукопись: “Пошли это Лозорайтису”. Я послал это письмо по факсу, а у меня осталось единственное письмо Лозорайтису, написанное от руки.

К слову, я готовлю книгу об Альгирдасе Бразаускасе, где будут воспоминания людей, его знавших. Написали о нем Примаков, Коль, Мери. Будут включены и рассказы простых людей, машинисток, водителей.

- Он был очень закрытым человеком?

- Я расскажу, как он готовился к аресту в 1992 году. Тогда началось его преследование, по указанию генерального прокурора переписана вся мебель в квартире, каждый стул и тумбочка. Мы в это время на моей машине съездили в Париж, в Брюсселе встретились с Вилли Брандтом, в Гамбурге - с представителями международной федерации журналистов. И только когда подъезжали к Литве, он вдруг сказал: “Меня собираются арестовать, а может и убить. Но живым я им не дамся, буду отстреливаться”. А через 10 месяцев его избрали президентом.

- И ваши знания, и ваша коллекция дорогого стоят. Как вы всем этим распорядитесь?

- Я бы хотел отдать ордена и регалии во Дворец правителей. Не потому, что мне некому продать награды Сметоны, Жукаускаса или Вольдемараса. Деньги оставлять сыновьям мне не хочется, а оставить коллекцию - значит, заставить их жить так, как я. На зарплату. Если я покупаю орден, то потом пару лет покупаю вчерашний хлеб. Иначе не получается.

Галина АФАНАСЬЕВА.
Фото: Юрий Строганов, Валдас Рачила (www.ldm.lt).
"Экспресс-неделя” №31, 2 августа 2012 года.