"Зеленый Фонарь" поддерживает огонь в очаге русской культуры

Русскому народному театру "Зеленый Фонарь" в этом году исполняется 20 лет. Беседуем с его создателем и руководителем Зоей РАДЗИВИЛЛОВОЙ.

Сегодня театр уже не только молодежный - оказалось, что на свете есть масса взрослых, которым хочется реализовать свои детские мечты. Наша беседа о том, как, спотыкаясь о быт, без театральной сцены и меценатов, команда артистов - энтузиастов и единомышленников пробивала русской культуре дорогу в Литве.

(Печатается в сокращении)

- Как все начиналось?

- После окончания факультета режиссуры драмы Института культуры им. Крупской в Ленинграде я некоторое время преподавала в театральном колледже Пскова, а затем вернулась на родину. Это был очень сложный период для большой части людей на большом пространстве - 89-90-е годы, когда надо было выбирать место будущей жизни.

Я вернулась на землю своих предков, к родителям, где были устроенный быт, квартира, которой не было там. Вернулась с одной мыслью – создать свой русский театр. Время было такое, что в дома культуры на работу уже не принимали. Я приходила к директорам русских школ и говорила: “Хочу создать театр, сколько часов мы мне дадите?” Когда мне говорили - два часа, я разворачивалась и уходила. И только в школе №52 по ул.Чебишке директор В.Сергеев мне пообещал для начала 8 часов. Я его еще переспросила, понимает ли он, что это будет не кружок, а театр, в котором мы будем ставить спектакли, шить костюмы, и он согласился.

Три года мы жили, как в раю: в театре уже было 120 человек. Мы принимали ребят из других школ: у нас были свои отдел художников, пошивочный цех, декораторы, осветители. Это была мощная воспитательная школа - вместо того, чтобы болтаться на улице, ребята приходили помогать организовывать спектакль. Все было здорово, пока не сменилось руководство школы: новому такой театр оказался не нужен. Так все наши 120 человек оказались на улице. Зато новое руководство школы вместо театра организовало комнату для курения. Тогда я поняла, что надо становиться самостоятельной, чтобы ни от кого не зависеть. Я собрала родителей и сказала, что для того, чтобы театр работал, им придется платить за аренду помещения. 51 человек ушел со мной, и родители целый год скидывались на аренду помещения в строительной школе в Шяшкине. Там мы сложили свои вещи, показывали спектакли и проводили новогодние праздники. Тут ведь главное, чтобы родители видели, как дети тянутся к творчеству, как развиваются и радуются. Я очень благодарна тем родителям, которые тогда нас поддержали.

А потом нас взяли во Дворец профсоюзов: мне дали должность режиссера, и мы там благополучно жили 10 лет, пока не случился пожар. У нас уже сложился городской театр: мы собирали детей и молодежь со всего города. После пожара опять начались наши мытарства и поиски помещения. Но мы и тогда выжили, потому что мне поверили и за мной пошли люди. Те коллективы, которые работали во Дворце профсоюзов, после пожара вошли в организацию “Тауракальне културос центрас”: ее поддерживало государство и платило нам небольшую зарплату. А когда эта организация распалась, самоуправление организовало Вильнюсский культурный центр, и нас взяли туда. Благодаря этому мы смогли жить и работать дальше, у меня была зарплата, а это уже большое дело. Театральные фестивали мы тоже стали проводить тогда, в 2007 году, когда остались без помещений. Я тогда поняла: чтобы не погибнуть, надо совершить нечто такое, чтобы на нас обратили внимание. Так и случилось, нас заметили. А когда мы провели фестиваль, то подумали, почему бы нам и дальше этого не делать?

- Как русский детско-молодежный театр стал русским театром и для взрослых?

- Я задумала пригласить взрослых, потому что знала, что в Вильнюсе есть люди, которым очень хочется играть в театре. Но я не ожидала, что придет столько разных людей: психологи, учителя, банковские служащие, и с ними я сделала спектакль “Дядюшкин сон” по Достоевскому. Дело в том, что русского театра как такового в Вильнюсе нет. Есть молодежные, школьные, а вот такого народного, какие были раньше, нет. Сейчас после премьеры могу с уверенностью сказать: да, у нас, по сути, чисто русский народный театр, в котором служат артисты в возрасте от 15 до 60 лет. Поэтому этот спектакль очень дорог для меня. Я сама придумывала и шила для него костюмы, фасоны для которых искала в разных исторических источниках. Он очень красиво оформлен.

Мы работали целый год - надо было обучить новичков элементарным навыкам актерского мастерства, да и материал был сложным. В общем, спектакль, вышедший в конце марта, очень тяжело достался. Впрочем, все мои спектакли - как дети, которых надо родить и вырастить здоровыми…

- То есть вы и режиссер, и сценарист, и завлит, и костюмер в одном лице?

- Это не такая уж удивительная вещь, ведь даже многие кинорежиссеры сами шили костюмы к своим фильмам. Частично мы и декорации делаем сами, хотя самые сложные заказываем специалистам. Я недавно специально окончила колледж и получила профессию конструктора-модельера: решила, что пора кроить и шить костюмы профессионально, по правилам.

Зритель - и молодежь, и взрослые - ставит нам очень высокие оценки. У нас всегда аншлаг, проблема, что зрительских мест не хватает. Премьеру мы всегда проводим несколько раз, потому что за один раз всех желающих посадить не можем, но сколько бы раз мы ни играли спектакль, у нас всегда полный зал.

- Действительно, ваш зал маловат для театра…

- Сначала у меня была проблема найти хоть какой-то угол, потому что после пожара во Дворце профсоюзов мы остались вовсе без своего угла. Сначала ютились в Калварийской школе в классе на 3-м этаже: снесли туда все свои вещи, репетировали в коридоре, а спектакли играли во Дворце молодежи и школьников. Потом школа стала литовской, и мы вновь остались на улице. Я опять ходила в мэрию, просила, и тогда мне отдали эти помещения в Лаздинайской школе: они хоть и маленькие, но с отдельным входом. Мы здесь живем уже четвертый год. Начали приспосабливаться, сделали зальчик, смонтировали сцену, прожекторы, с занавесом помог “Аудеяс” - дал черно-серую ткань. Конечно, самой болезненной остается проблема сцены для показа спектаклей. Но в Вильнюсе просто нет залов, а залы профессиональных театров для нас слишком дороги. В городе не осталось ни одного дома культуры: д/к железнодорожников закрыт, в д/кстроителей сейчас боулинг, д/к профсоюзов сгорел, а залы заводов и предприятий, которых в советское время было очень много, переделаны под магазины, офисы и т.д. Зал во Дворце молодежи и школьников переделали под конференц-зал, который ежедневно сдают в аренду. Они подсчитали, что содержать театральный зал невыгодно, хотя мы постоянно выступали там, заполняя его зрителями полностью. Мы вот ждем, что построят Дом Москвы, хотя неизвестно, какая там будет сцена, ведь если там тоже сделают конференц-зал, то спектакли в нем показывать будет невозможно. Но на свое 20-летие 24 мая мы все-таки будем играть спектакль в Русском драмтеатре.

- Как коллектив выдержал такие житейские катаклизмы и не распался?

- Некоторые артисты, которые пришли к нам в 10-летнем возрасте, а сегодня они папы и мамы, окончили институты, работают, но продолжают заниматься в театре и говорят, что уже не могут без этого - театр стал частью их жизни. И дети наших артистов тоже становятся артистами. А некоторые уходят. Но чаще всего задерживаются на годы - у нас есть ребята, которые играют в театре уже 8, 10, 16, лет. Одна наша девушка окончила Академию музыки и театра, другая учится на третьем курсе у Й.Вайткуса. Большинство ребят не стремятся работать в профессиональном театре, но их трудовая деятельность так или иначе связана с актерским мастерством, которое они приобрели в “Зеленом Фонаре”: они ведут вечера, организуют развлекательные мероприятия, участвуют в КВН, проводят детские праздники.

- Вы играете не только в закрытых залах?

- Не раз в День Победы мы устраивали на Антакальнисском кладбище спектакль по “Реквиему” Роберта Рождественского - это всегда потрясение для зрителей. Постоянно в день рождения А.Пушкина показываем спектакли в усадьбе Маркучяй. Нас любят принимать в детсадах, школах, в День театра мы устраиваем капустники, делаем новогодние программы. Но основные постановки мы ставим в своем зале, а это четыре спектакля в год. И каждый раз к нам приходит все больше и больше зрителей.

- Ваш театр - очаг русской культуры в Литве. Как поддерживаете “огонь”?

- За 20 лет 90% репертуара - это русская классика. Молодежи это интересно: мы ставили “Евгения Онегина” А.Пушкина, водевили и спектакли по рассказам А.Чехова, два спектакля по Ф.Достоевскому. Кроме “Дядюшкиного сна” поставили литературный спектакль по воспоминаниям его жены Анны Григорьевны “Достоевский в Вильне”. Ставили “Женитьбу” Н.Гоголя, сказки Е.Шварца, “Снегурочку” А.Островского. Ставим много детских сказок. Из современных авторов - произведения Р.Рождественского, Л.Разумовской, Саломеи Нерис. Чтобы сделать спектакль по ее стихам, мы специально ездили на ее родину в Вилкавишкский район, познакомились с ее сыном, побывали в тех местах, где она писала стихи, - там еще живы ее березы и яблони. Под ними мы читали ее стихи. Спектакль шел на литовском и русском языках: мы читали ее стихи, воспоминания, пели ее любимые песни родного Вилкавишкского района. Представители Министерства просвещения, ансамбль Вилкавишкского района, учителя школы Саломеи Нерис, присутствовавшие на нашем спектакле в Русском драматическом театре, посвященном 100-летию со дня рождения поэтессы, сказали, что они не видели лучшего двуязычного мероприятия - так органично и естественно все было сплетено.

- На чем держится такой любительский театр?

- На любви, на радости. Это ведь не работа - это удовольствие. Здесь люди испытывают чистую радость от того, что они делают, творят. Здесь не замешаны деньги: если в любительском театре нет дружеских отношений, то нет и театра. Здесь все основано только на любви: я люблю своих ребят, и они любят меня. И потом ведь это очень большая нагрузка: у нас три-четыре раза в неделю репетиции. Мы вот “Дядюшкин сон” ставили, так наших взрослых артистов семьи дома не видели: по субботам и воскресеньям репетировали по 5-6 часов. Но я заметила, какое наслаждение эти люди испытали после премьеры, получив признание зрителей. Вообще, дети, когда начинают заниматься театром, меняются: они становятся личностями, лучше учатся. Родители говорят, что театр стимулирует у детей интерес к учебе. Нередко приходят ребята с плохой речью, но мы с ними занимаемся, и у них вырабатывается литературная речь.

Я все эти годы наблюдаю за судьбами тех, кто посещал театр: кто-то живет за границей, кто-то здесь, но ни у кого нет уныния, они все нашли себя в жизни. Мне кажется, что это воспитывает театр. Он развивает воображение, сосредоточенность, память, дети лучше запоминают формулы, развивают ум. Ребята любят приходить сюда в свободное время, как к себе домой, они все дружат и вне театра. Мы празднуем дни рождения, устраиваем выезды на природу, ходим в музеи, часто бываем на Пушкиновке: там хорошо читаются стихи - атмосфера поэтическая. Для меня театр – это семья. Сейчас, когда индивидуализм стал основой отношений между людьми, в нашем театре ребята испытывают радость от общения.

- Почему театр называется “Зеленый Фонарь”?

- Первые буквы двух слов и последняя перед мягким знаком буква “Р” - мои инициалы: Зоя Феодосьевна Радзивиллова. В слове “Фонарь” есть инициалы артистов - Оля, Нина, Аня. Ребята долго составляли из этих букв слова и выбрали “Фонарь” - это театральный элемент, свет. А “Зеленый” – цвет жизни, цвет, разрешающий движение: зеленая улица, зеленый свет. И вот этот зеленый свет освещает нам дорогу. Говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет: мы с этим названием живем уже 20 лет и преодолели массу трудностей.

На снимках:
Зоя Феодосьевна Радзивиллова;
Сцена из спектакля “Дядюшкин сон” (фото Алексея Соколова).

Елена ЮРКЯВИЧЕНЕ
“Экспресс-неделя” №17, 26 апреля 2012 года.