Референдум поможет заставить людей прийти на выборы

Кому не нужна активность избирателей?
Некоторые СМИ Литвы испуганы: 12 октября на референдуме о судьбе Игналинской атомной электростанции может быть низкая активность и он не состоится, если в нем примут участие менее половины избирателей. Напомним: в этот же день - парламентские выборы. Такой прогноз объясняется разочарованием граждан в наших политиках.
Сомнения высказал даже председатель Главизбиркома Зенонас Вайгаускас. Но откуда такой пессимизм? С чего вдруг журналисты и некоторые политики и чиновники предполагают, будто вопрос об Игналинской АЭС не подхлестнет активность? Некоторые даже "переворачивают" проблему: мол, заставит ли прийти на референдум необходимость участия в парламентских выборах? Да все наоборот! На выборы люди могли бы не прийти из-за разочарования, из-за политической апатии, а вот на референдум по вопросу фактически о том, хотите ли вы платить 1 лит за киловатт-час и чтобы все цены подскочили, в том числе на товары первой, второй, третьей, десятой необходимости, обязательно прибегут. Почему политики думают (или только говорят?) иначе не понятно.
Если бы не референдум, скорее всего, З.Вайгаускас был бы прав: активность была бы низкой. И тогда неплохой результат получили бы консерваторы. Потому что их электорат всегда активен, да к тому же они объединились с другими правыми. Ну, может быть, относительный успех сопутствовал бы, судя по опросам, партиям Виктора Успасских и Роландаса Паксаса. Однако объединение двух голосований - за парламентариев и за Игналинскую АЭС, как кажется, все-таки предопределяет повышенную активность. Ведь это один из тех редких случаев, когда людям дали право самим решить хоть что-то в своей судьбе. Трудно сомневаться в том, что они будут голосовать против закрытия Игналинской АЭС. Это все равно, как если бы они проголосовали за ухудшение своей жизни. Ну как тут не побежать на избирательный участок и не позвать с собой соседей?
Выступив за проведение референдума, некоторые политики, возможно, и добиваются высокой активности, а другие, вероятно, не предусмотрели всех последствий, в том числе негативных для них. Итог как раз в предполагаемой активности и кроется. У тех, кто несколько лет назад ратовал за закрытие станции, а теперь стал вроде бы активным сторонником продления ее работы, возникнут проблемы. Люди помнят все, что касается их кошелька. И если предположить, что активность на референдуме действительно будет высокой, то автоматически будет высокой и активность на выборах в Сейм, а это, вполне вероятно, повлияет на состав парламента. За тех же правых проголосует все тот же постоянный их электорат, но итог "притопится" в общей массе голосующих. Не важными могут оказаться дела и у социал-демократов, чей рейтинг и без того снизился. К избирательным урнам придут те, кто без референдума не пришел бы, и вряд ли они проголосуют за представителей власти, ведь люди разочарованы их правлением. Шансы на успех еще больше возрастут у тех политиков, которых правые и социал-демократы называют "популистами", - у Партии труда и "Порядок и справедливость". У них и без того высокие рейтинги - при том, что прогнозируется низкая активность. Что же будет при высокой?
Даже у Арунаса Валинскаса, создавшего Партию национального возрождения, и у левого "Фронтаса" Альгирдаса Палецкиса появятся шансы на реальное представительство в парламенте, ведь они во власти не были и активно критикуют ее. Трудно предугадать конкретные коалиции в новом Сейме, но шансы на объединение "популистов" есть, ведь иначе их успех сойдет на нет. Именно их взлет может заставить вновь объединиться Андрюса Кубилюса и Гядиминаса Киркиласа. Но если партии Р.Паксаса и В.Успасских не создадут коалицию, все равно общий язык по отдельным вопросам они найдут, и в этих вопросах, вполне вероятно, возникнет как бы парламентское большинство и без коалиций. Вряд ли они, например, будут против продления работы Игналинской АЭС. То есть высокая активность на референдуме может привести к поражению традиционной элиты, в результате чего необязательный, консультативный результат референдума фактически станет обязательным.
Планируется ли во властных кабинетах успех Р.Паксаса и В.Успасских? Конечно, нет. Но наверняка предусмотрена такая вероятность, и ей не могут не противодействовать. Какими мерами, силами? Надеемся, в рамках естественных демократических процедур политической борьбы. А планируется ли на самом деле продление работы Игналинской АЭС? Этот вопрос открыт. Не ясна степень лукавства тех, кто сначала продвигал идею ее закрытия, а потом, вроде, изменил позицию. Но в любом случае высокая активность, полезная для Игналинской АЭС, опасна для традиционной элиты.
Так, может быть, разговоры вопреки логике о низкой активности как раз и являются проявлением их раздражения? И могут ли психологи разработать в рамках демократических процедур сложные приемы работы с населением? Кто может запретить тонкие психологические политтехнологии, которые внешне преследуют одну цель, а внутренне - совершенно иную?
Конечно, это всего лишь предположение, причем, что вполне вероятно, содержащее ошибку. Кто не ошибается? Ведь политики как раз и выражают тревогу по поводу того, что активность на референдуме может быть низкой и как бы косвенно призывают участвовать в опросе. Но уж очень наше время лукавое. И не понятна их логика. Почему же они считают возможной низкую активность населения в вопросе, крайне для него важном? С чего вдруг, повторюсь, предполагают, будто народ не пойдет и не выступит за то, чтобы цены не росли, чтобы мы не платили 1 лит за киловатт-час? Не является ли это подготовкой общественного мнения к планируемым пессимистичным итогам референдума о судьбе Игналинской АЭС?
Впрочем, сторонники теории заговоров часто ошибались, и я буду весьма рад признаться в собственной ошибке, если она содержится в изложенных рассуждениях. Ведь могут же наши политики быть искренними?!
Юрий Долинский, обозреватель "Экспресс-недели"