Юрий Попов: “Дети по-прежнему любят добрые сказки”

Известный театральный режиссер Юрий ПОПОВ сегодня полностью погружен в праздничную работу. Вместе с детским танцевально-хореографическим коллективом “Angel project”, художественным руководителем которого является его жена, он подготовил новогоднюю постановку сказки по мотивам “Алисы в стране чудес”. Четыре показанных на сцене Вильнюсского детского дворца культуры и спорта спектакля прошли с полным аншлагом.

- Оказывается, современные дети, чей досуг заполнен компьютерными играми со “стрелялками” и “страшилками”, до сих пор с удовольствием смотрят спектакли о добре, побеждающем зло?

- Современные дети, как и их родители, дедушки и бабушки в детстве, по-прежнему любят добрые детские сказки с чудесными превращениями, как в спектакле про Алису. Наш коллектив часто приглашают в школы, мы гастролируем по всей Литве. Я помогаю жене ставить спектакли в возглавляемой ею детской хореографической студии “Angelproject”. Недавно наши юные артисты вернулись из Сочи, где стали лауреатами фестиваля молодежных коллективов, с большим успехом выступили в Таллинне со спектаклем “Ангелы в городе”. Сюжеты этих постановок кажутся на первый взгляд незамысловатыми. Они рассказывают о том, что каждый добрый поступок приближает человека к ангелам, каждое злое деяние порождает демонов. Но дети понимают и воспринимают эти простые истины, по которым, как мне кажется, они соскучились. Новый спектакль “Алиса” опять о торжестве добра.

- Работая в русском театре драмы режиссером, вы так же ставили много детских спектаклей, на которых выросло нынешнее поколение тридцатилетних. Особенно много постановок по пьесам-сказкам Шварца. Вам близок именно такой репертуар?

- Конечно. Когда в 1984 г. я поставил в Литве “Дракона” Шварца, мне в России многие не верили и даже завидовали. Эта пьеса была долго под запретом. А у нас, оказалось, можно. Многим трудно понять, почему некоторые режиссеры предпочитают ставить детские спектакли, которые не приносят славы. Я никогда не шел по пути личностной карьеры. Нужен был театру детский репертуар, и я сделал. Спектакль “Белоснежка”, поставленный много лет назад, до сих пор идет, моей “Золушке” 20 лет, “Коту в сапогах” - 15, но они до сих пор с удовольствием принимаются зрителями новых поколений.

- Ваша творческая судьба тесно связана с русским театром?

- Русский театр - мой дом. Независимо от того, прописан я в нем или нет, кормят меня или я сам что-то несу сюда - мне все равно. Он для меня был и остается родным.

- Каким образом вы, географ по образованию, стали режиссером?

- Я родился в Ростове-на-Дону, окончил местный университет по профессии геоморфология, но еще в школе увлекся театром, и прежде всего пантомимой. Создал в университете театр пантомимы, который просуществовал 10 лет. А первые шаги делал под руководством Геннадия Тростянецкого, ныне очень известного режиссера. Знаком с не менее именитым режиссером Анатолием Васильевым, бывавшим в Ростове-на-Дону. В то время пантомима казалась нам необыкновенно оригинальным и необычным жанром, окном в другой мир. Нашей аудиторией были студенты, аспиранты, музыканты, как и мы, ищущие свою дорогу. В Ростове гастролировали рижский, ереванский, киевский театры пантомимы, с коллективами которых мы познакомились, сдружились, перенимали многое друг у друга. Мне повезло, я был от театра направлен в творческую командировку в Вильнюс, а затем в Каунас, где жил в доме у Гедрюса Мацкявичюса, основателя театра пластической драмы, познакомился с его фантастической труппой и такой выдающейся личностью, как Модрис Тенисон, которого называют отцом литовской пантомимы. Созданный ими театр на долгие годы стал законодателем моды в этом жанре. Мы, мимы, были на пике популярности и пережили в этом молодом возрасте некий период своей “гениальности”.

- Но это чувство, вероятно, быстро проходит?

- Надо было его прожить и пережить. Это поклонение зрителей необыкновенно удивляет и вдохновляет. Но не только это доставляло радость, но и духовная атмосфера вокруг спектаклей. Это были времена бесконечных диалогов, споров среди молодежи. Но со временем я понял, что сам жанр пантомимы все-таки ограничен, необходимо познание драматургии. Поэтому я поступил в Щукинское училище при Театре Вахтангова на режиссуру.

- А как снова оказались в Вильнюсе?

- Лет тридцать назад в Русском театре драмы Вильнюса я поставил спектакль “Чинарский манифест” по пьесе грузинского драматурга Александра Чхаидзе, и Министерство культуры пригласило меня на постоянную работу. Я с радостью согласился. В том спектакле участвовал и актер Витас Шапранаускас, чья трагическая смерть недавно потрясла всю Литву. В то время я буквально влюбился в необыкновенно талантливых актеров театра Валентину Мотовилову, Татьяну Майорову. Считаю, что мои лучшие спектакли были именно с Татьяной Майоровой.

- Почему в вильнюсском театре давно уже не было ваших “взрослых” постановок?

- Наверное потому, что мне больше нравится быть свободным художником. Один из последних поставленных мной спектаклей - “Лайф-лайф” нашего вильнюсского автора Глеба Нагорного. Я ставил его также в нескольких городах России, где он всегда шел с большим успехом. К слову, я почти каждый год езжу ставить спектакли в России. Думаю, к удачам можно отнести постановки “Калигулы”, а также “Фауста” в Московском областном театре.

- Достаточно сложные и вроде бы далекие от наших реалий сюжеты?

- Совсем наоборот. Мы живем в такое время, когда нет однозначных ответов на вопрос, что происходит с современным человеком. В “Калигуле” люди живут, грубо говоря, между храмом и скотобойней. И тогда понятно, почему Калигула превратился в монстра. В “Фаусте” мне хотелось донести мысль, что люди, которые владеют и правят миром, довольны тем, чем обладают, лишь до поры, до времени. Наступает время, когда им захочется невозможного - завладеть человеческой душой. Ради этого они готовы пойти на все.

- Может, я ошибаюсь, но большинство театров уже не ищут тайных смыслов, а стараются эпатировать зрителей.

- Да, есть такие, для которых главное - “прозвенеть”. С возрастом это интересует меня все меньше. Я был авангардистом в годы увлечения пантомимой, а сейчас хочу обращаться к человеку, к его чувствам и переживаниям. Театр должен вернуться к человеку, иначе мастерство и изобретательность его создателей обнажат их внутреннюю пустоту. Мне кажется, скоро все встанет на свои места.

- Есть ли среди поставленных вами спектаклей любимый?

- Пожалуй, это спектакль “Смех лангусты” о последнем годе жизни великой французской актрисы Сары Бернар,которую играла несравненная Татьяна Майорова. Бывало, что за время действия она теряла несколько килограммов. Ее приходилось буквально уносить со сцены. Такую самоотдачу, актерскую мощь сегодня редко встретишь.

- Кто из современных режиссеров вам наиболее близок по духу?

- Это Римас Туминас. Я стал его фанатом, смотрел все его постановки и открыл его главный секрет: он полон любви, любит автора, которого ставит, не борется с ним и не издевается над ним. Обожает зрителей и стремится, чтобы они прочувствовали спектакль и поняли его. Невероятно влюблен в актеров. Это наполнение любовью во всех компонентах и дает такой результат.

- Далеко не все поклонники вильнюсского театра приняли и его репертуар, и его художественного руководителя, вокруг которого ведутся споры.

- Йонас Вайткус - крупнейший современный европейский режиссер. Это личность. Он создает репертуарный театр в лучших традициях именно русской школы. В то время как в мире популярны театры, ставящие один спектакль или подготавливающие одноразовые проекты, он сохраняет традиционный театр со своим зданием, постоянной труппой и репертуаром, который сложнее содержать, но с которым очень интересно работать. При этом он ставит задачу подготовить такой спектакль, который должен быть интересен всем зрителям хоть в Вильнюсе, хоть в Москве, хоть в Париже. И ему это удается. Я вижу, какие интересные решения он находит каждый раз в своих спектаклях. Взять его премьеру “Евгений Онегин”, где впервые в мире использована музыка Прокофьева, когда-то специально написанная для постановки “Онегина”. Если Туминас вовлекает меня в нюансы, то Вайткус заставляет напряженно думать. Порой шокирует. Нашему театру, считаю, очень повезло иметь такого руководителя. Уверен, понимание и любовь к нему придут.

- Вы приняли неожиданное решение поставить на сцене театра русской драмы пьесу “Литуаника” Саулюса Шальтяниса, которую и в Литве ставят крайне редко. Почему?

- Это пьеса-притча, где постепенно распутывается клубок связей между людьми. В 1943 году во время немецкой оккупации группа милых интеллигентных людей собирается, чтобы отметить героический и трагический полет литовских летчиков через Атлантику. Вот уже десять лет в назначенный день они ждут прилета самолета. Чуда не произошло, меняются времена и даже эпохи, но они по-прежнему готовы ждать, сохраняя веру. Потому что надежда должна жить всегда. И в постановке я ищу психологический код, ключ к персонажам. На мой взгляд, это спектакль о достоинстве. Сколько ни унижали, ни давили людей, они сохранили чувство достоинства. Спектакль о людях, которые живут здесь и сейчас. Полет летчиков - это тема постоянного возвращения на родину. На свой островок. Если дорога к себе началась, то все будет хорошо. На героев спектакля, не теряющих надежды дождаться летчиков, смотрит группа молодежи из будущего. Что решит она для себя? Сегодня молодежь разбегается по миру. Я спрашивал в советское время местных деятелей, почему в Литве жить лучше, чем во всем СССР? Они отвечали: потому что мы хотим, чтобы Литве было хорошо. Наступила свобода, и что-то поменялось. Правящие теперь говорят: мы хотим, чтобы нам было хорошо. Так чуть-чуть сменились акценты. И это чувствует молодежь. Мне бы хотелось, чтобы гости из будущего не теряли надежды и верили в свою страну. Разве эта тема имеет национальный оттенок?

Когда-то этот спектакль ставил Римас Туминас. Во время гастролей Театра им.Вахтангова в Вильнюсе, которым сейчас руководит Туминас, мы с ним договорились показать “Литуанику” на сцене русского театра. Римас, естественно, больше времени сейчас проводит в Москве, но будет мне помогать по мере возможностей. Нашу затею поддержал специально созданный продюсерский центр.

- В спектакле будут задействованы в основном актеры театра или пригласите кого-то со стороны?

- В основном в нем будут играть актеры русского драмтеатра. Мне бы хотелось, чтобы русские актеры сыграли литовцев с полным пониманием и проникновением в характеры героев. Естественно, в таких случаях всегда как бы присутствует взгляд со стороны. И здесь очень важно не переигрывать. В январе начнем работать по полному графику. Следуя принципам Туминаса, который будет мне помогать и советом, и делом, постараюсь, чтобы зритель получил эмоциональный подарок, а не выходил из зала обескураженный.

- Мне кажется, вы перепробовали в режиссуре очень многие жанры: ставили шоу-спектакли, конкурсы красавиц и даже эстрадные программы. Это для заработка или для души?

- В этом прелесть и счастье профессии режиссера. Мне довелось ставить эстрадные программы в клубах “Жария” и “Максас”. В последнем долгое время шла программа “Popoff show”. Вообще я для себя нашел такую нишу: я не деятель, а мечтатель. У меня нет желания администрировать, руководить, пробивать какие-то проекты. Нравится организовывать большой праздник, нравится доставлять зрителям радость. Открыл для себя что-то новое - и тут же хочу поделиться, не откладывая.

- А сейчас о чем мечтаете?

- Хочется вернуться к пантомиме и по-новому представить этот жанр. А вообще я мечтаю о полноценном детском русском театре. Сейчас на мои спектакли водят своих детей те, кто их смотрел в детстве. Хочу, чтобы так было еще долго-долго. Чтобы дети по-прежнему любили театр, шли на спектакли, как на праздник.

Галина АФАНАСЬЕВА

“Экспресс-неделя” №1, 2 января 2014 года.