Кровь Пушкина прошла экспертизу

Выяснились подробности экспертизы крови Пушкина

В эксклюзивном интервью газете «Взгляд» руководитель экспертной комиссии Юрий Молин рассказал об истории с диваном Пушкина.

172 года назад, 10 февраля 1837 года, остановилось сердце Александра Сергеевича Пушкина. Сегодня в Петербурге, во дворе дома на Мойке, 12, соберутся потомки поэта, деятели литературы и искусства, артисты петербургских театров, чиновники и горожане. Помимо традиционных мероприятий памяти огромный интерес в этом году вызвали сенсационные заявления ученых: есть вероятность, что обнаружены следы крови Пушкина на кожаном диване, хранящемся в музее-квартире поэта.

Напомним, что смертельно раненного на дуэли Пушкина привезли в дом на Мойке, 12 (ныне Всероссийский музей А. С. Пушкина). Сюда со всего города стекались толпы людей, чтобы узнать о состоянии здоровья поэта.

«Теперь экспертам предстоит самая ответственная часть – сопоставить пробы крови с дивана с теми образцами, которые остались на жилете поэта, в котором он был на дуэли» Здесь 29 января 1837 года по старому стилю (10 февраля по новому) в 2 часа 45 минут пополудни сердце поэта остановилось. В некрологе литератор Владимир Одоевский писал: «Солнце нашей поэзии закатилось! Пушкин скончался, скончался во цвете лет, в средине своего великого поприща!.. Более говорить о сем не имеем силы, да и не нужно: всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина! К этой мысли нельзя привыкнуть! 29-го января, 2 часа 45 минут пополудни».

Казалось бы, все вещи, связанные с Александром Сергеевичем Пушкины, изучены давно и досконально. Тем не менее 172-я годовщина смерти поэта преподнесла музейщикам, пушкинистам и историкам немалые потрясения, если не сенсацию. Накануне, 9 февраля, в музее прошел расширенный ученый совет, на котором выступили судмедэксперты, представившие уникальные сведения о диване из экспозиции в кабинете Пушкина, на котором, как предполагали музейные специалисты, умер поэт.

Специалисты заявили, что они провели 30 смывов с поверхности дивана и в одной из проб обнаружили компоненты крови человека очень старого происхождения, причем мужчины. Определить группу крови было еще сложнее – диван кожаный (красный сафьян), в составе его структуры есть органические вещества, и это сильно мешало ученым. Однако судебные медики все же смогли выявить в крови антиген А. Он присущ только двум группам: второй и четвертой.

На этом эксперты не остановились. Ради эксперимента они положили на похожий по форме диван сотрудника лаборатории в таком же положении, в котором лежал умирающий поэт. И оказалось, что кровяное пятно по проекции точно совпадает с входным отверстием пулевого ранения Пушкина.

Об этом эксперименте в эксклюзивном интервью ВЗГЛЯДу рассказал Юрий Молин, руководитель экспертной комиссии, заместитель начальника Бюро медицинской экспертизы Ленинградской области:

«Когда мы положили нашего коллегу Владимира Владимировича Леонова с наложенной предварительно давящей хирургической повязкой, точно такой же, какая была наложена Пушкину, то увидели, что проекция входного огнестрельного отверстия точно совпала с локализацией пятна, где была обнаружена старая кровь, – с зоной правой подвздошной области».

Теперь экспертам предстоит самая ответственная часть – сопоставить пробы крови с дивана с теми образцами, которые остались на жилете поэта. Жилет, в котором поэт был на дуэли, также бережно хранится в музее-квартире Пушкина.

Юрий Александрович Молин – не только заслуженный врач России, доктор медицинских наук, профессор, признанный специалист в области тантологии (науки о смерти), но и почётный член Российского межрегионального союза писателей, автор ряда книг (в том числе о Пушкине «Читая смерти письмена»).

Вопрос, который сегодня интересует всех в первую очередь, – почему музей решил провести экспертизу именно сейчас, не связано ли это с недавней экспертизой пятен крови на рубашке Николая II в Эрмитаже, ВЗГЛЯД задал самому Юрию Молину.

– С экспертизой крови на рубашке Николая II в Эрмитаже наш эксперимент никак не связан. И я бы даже не хотел комментировать работу московских коллег. История же с диваном развивалась так. В сентябре 2008 года мне позвонил директор Всероссийского музея А. С. Пушкина Сергей Михайлович Некрасов – посоветоваться, что делать с диваном из кабинета поэта. Дело в том, что вещь очень старинная, и красный сафьян, которым диван обит, рассохся, покрылся трещинами. Словом, эта музейная вещь требует реставрации.

Но все петербургские пушкинисты издавна «раскололись» на два лагеря: одни были убеждены, что диван, который в 1937 году подарил музею сотрудник Эрмитажа Философов, подлинный, то есть тот самый, который принадлежал Пушкину, а вторые всегда полагали, что пушкинский диван не мог сохраниться, а в музейной экспозиции стоит просто предмет того времени. Сергей Михайлович спросил у меня, нельзя ли на всякий случай как-то исследовать диван? Ведь мы сегодня вооружены молекулярно-генетической экспертизой…

– Обнаружение следов крови вас шокировало?
– Вы знаете, ведь я, в отличие от журналистов, не имею права говорить о сенсации, пока мы не получим окончательных результатов исследования. На это нужно еще время, понадобится месяца два, чтобы что-то «вытянуть» из старых сред. Шансов, конечно, не было никаких. Но в одном из 30 смывов вдруг открылась кровь, очень старая. Действительно, ведь Пушкин несколько часов дома кровил – он был ранен в правую подвздошную область. Теперь мы исследуем кровь на жилете Пушкина.

– А почему вы сразу не взяли образцы ткани с жилета?
– В этом не было необходимости. Повторяю: шансов обнаружения крови на диване не было.

– Понадобится ли вам далее кровь потомков Пушкина?
– Нет, потомки нам не нужны. Хотя вчера на заседании ученого совета прапраправнучка поэта графиня Клотильда фон Ринтелен, прибывшая из Германии, предложила свою кровь для исследования.

– Какова вероятность успешного завершения этого уникального эксперимента?
– Я даю менее одного процента. Уж очень необычный биологический материал.
Вадим Сорокин, «Взгляд».