Русский драматический театр Литвы открывает свой 63-й сезон премьерой

У вас замечательные актеры!

19 октября будет показана комедия Уильяма Шекспира "Венецианский купец" в интерпретации известного российского режиссера Романа Мархолиа.

Что привело вас в Литву?
Я давно дружу с композитором Николаем Морозовым, который написал музыку для нескольких ваших спектаклей и много рассказывал об актерах. Я вообще люблю Прибалтику, ставил в свое время в Рижском ТЮЗе у Адольфа Шапиро. Тогда мне все очень понравилось, хорошая атмосфера, европейский театр. У нас, советских людей, была мечта о Европе на примере Прибалтики. И это сохранилось до сих пор.
Не изменилось ли ваше впечатление после долгого перерыва.
Изменилось. Раньше вы казались далекой заграницей, а теперь…я нахожу, как ни странно, больше сходства с Россией, чем заграницей. Я, например, был в Эстонии, там совсем другая ситуация. Не сказал бы, что она мне больше нравится. Она для меня чужая. Литва, при всем нашем различии, ближе, роднее. В бытовых проявлениях – мы очень разные. А в какой-то внутренней человеческой организации, эмоциональности Литва и Россия сильно резонируют друг с другом. Литовцы, при внешней сдерженности, так же импульсивны, в них бушуют страсти. Они очень эмоционально на все реагируют, не холодные...
Почему вы взялись за относительно редко – по сравнению с «Гамлетом» или «Ромео и Джульеттой», конечно – ставящуюся у нас пьесу Шекспира?
Надо сделать оговорку, что редко - у нас, в России, и в Литве, потому что существовала раньше некая ограничительная политика. Потому что в пьесе главный злодей, на первый взгляд, еврей Шейлок. Вот и обходили ее стороной, чтобы, как говорится, не будить бесов.

-Для вас национальность героя существенна?

-Я – на половину абхаз. И для меня в этой истории существенно не столько еврейство, сколько то, что значит быть чужим, другим – я понимаю, что это такое. Свой среди чужих, чужой среди своих. Но это касается не только национальности. Человек, в принципе – всегда чужой в большом мире. Другое дело, что национальная принадлежность, религия дают защиту, опору. Однако бывают ситуации, когда ты все эти опоры рушатся и тут начинаются «шекспировские страсти»…

-Чем вас больше привлекает сюжет? Скажем, в «Короле Лире» есть постановки, акцентирующие семейную трагедию. Затмение некое нашло на семейство Лира...

У Шекспира все пьесы сконструированы приблизительно одинаково. Он создает картину мира, впускает в нее персонажи с их не шуточными страстями и наблюдает как бы со стороны за происходящим. Каждый раз Шекспир ставит эксперимент, в котором важны не отдельные линии, а мироустройство. Часто выводов не делает, а просто наблюдает. Он скорее задает вопросы, чем наталкивает на ответы. Вот подумайте о названии этой пьесы… «Венецианский купец» Главное слово – купец. Много любви, измен, дружбы, самопожертвований. А при этом главные слова - купец, торги, вексель, просрочка. Есть в этом какое-то противоречие… Загадка. При всей внешней романтичности отношения между людьми очень жесткие и прагматичные. Здесь есть место и комедии и трагедии.
Это, мне кажется, главное, а рассуждать, что это семейная драма или комедия – бессмысленно. Человек в космосе, по большому счету. Именно поэтому пьеса мне представляется интересной. А выбрал я ее для Вильнюса еще потому, что у вас есть артисты на масштабные роли. Я вижу - есть энергия, желание. Это важно.

-И кто же это?

-Все те, с кем я работаю, кого я выбрал. Это правда. Когда я приехал в Вильнюс, то хотя долго перебирал варианты, но с первых дней возникла мысль о «Купц», потому что есть Мурашов, Ефремов, есть Гнатенко… Без Шейлока и Порции нет истории… Должна быть в них опора. Потом увидел, что у вас стильная, умная молодежь. Есть актеры на все роли. Это редкая ситуация.
«Венецианский купец» - одна из пяти-шести лучших пьес Шекспира. Краеугольные камни: Гамлет, Ромео, Венецианский купец. В пьесе замечательное сплетение и детектива, и любовной драмы, и трагедии, и даже театра «Дель арте». Этот коллаж жанров, напряжение сюжета очень современны. В такой спресованности, мне кажется основная сложность игры, актеру надо успеть ухватить ритм, пульс, перемены. Это под силу не всем… Но у вас в труппе есть интересное сочетание молодости и мастерства. Надеюсь, справимся…
Фамилия Мархолиа встречалась мне в связи с театром в Сухуми...
Это мой отец Михаил Мархолиа. Он, к сожалению, уже умер, но был известным деятелем культуры, организатором. Он был учеником Товстоногнова, работал режиссером в национальном театре. Основал в Абхазии телевидение, детский театр. Поставил много классических спектаклей - любил европейскую классику, античную драматургию – Эсхила, Софокла, русскую классику... В Абхазии это было внове, и часто вокруг него кипели страсти…

-Вы знакомы с литовским театром?

Литовский театр – замечательный! Содержательный, энергичный, стильный. Побывал на нескольких спектаклях, и для меня было открытием, что даже те режиссеры, о которых в России и не слышно, могли бы стать гордостью любого нашего столичного театра. Молодые, среднего возраста, которых я раньше и не знал. Спектакль «Дядюшкин сон», например, очень понравился (режиссер Цезарис Граужинис - В. А.), Какая театральная форма, какая актерская команда! И таких неожиданностей для меня в Вильнюсе оказалось много. Такого режиссерского созвездия в Москве, к сожалению, нет....
А вы живете в Москве?
На самом деле я много езжу. Живу я в Москве. Руковожу театром в Ярославле, поэтому - и в Ярославле. У меня два фестиваля в Севастополе, там же в Крыму квартира. Скрываюсь иногда туда и обдумываю свое жите-бытие. Работаю на телевидении в Москве.
У меня были разные периоды в жизни. Была стабильность и размеренность, была пустота и метания, сейчас как-то мне все нравится. Не скучно. Не знаю надолго ли…

Беседовал Виталий Асовский. "Обзор".