О русской эмиграции в межвоенной Литве

"Экспресс-неделя"
Интервью с Региной Лаукайтите, доктором гуманитарных наук, старшим научным сотрудником Института истории Литвы

Регина Лаукайтите - доктор гуманитарных наук, старший научный сотрудник Института истории Литвы. Она известна как специалист по истории церкви, автор многих исследовательских работ и, что для нас особенно дорого, книги "Stačiatikių Bažnyčia Lietuvoje XX amžiuje" ("Православная церковь в Литве в XX веке"), изданной в 2003 году.

В этой книге добросовестно, на основании конкретных исторических данных рассматриваются этапы становления Православной церкви в Литве, определяются политические и социальные факторы, повлиявшие на ее развитие. К тому же книга снабжена ценными таблицами и комментариями. Для нас очень важен столь объективный и в то же время заинтересованный взгляд автора литовской национальности на православную жизнь, веками протекающую рядом с жизнью местного населения. Однако пытливая мысль ученого развивается далее, вширь и вглубь процесса пребывания и жизнедеятельности в Литве русских, на сей раз - выходцев из России. Новый поворот темы - русская эмиграция после Октябрьской революции 1917 года.

- Интерес к русским эмигрантам в Литве возник из потребности собственного "общего образования" - после просмотра нескольких документальных фильмов и прочтения статей о деятельности белых эмигрантов в европейских странах, - говорит доктор Регина Лаукайтите. - Ведь там, на Западе, в 1917-1920 годы обосновалось около 2 миллионов политических беженцев из России! Причем среди них были видные государственные деятели, промышленники, высшие военные чины, свет науки, интеллигенция. Естественно, все они ждали гибели режима большевиков. Мне стало интересно: о каком будущем России мечтали оказавшиеся здесь русские, участвовали ли они в деятельности европейских эмигрантских организаций. Выяснилось, что тут их было относительно мало: по данным министра внутренних дел, около 2400 человек, а по данным руководителей Объединения русских эмигрантов Литвы, "настоящих" русских эмигрантов, т.е. участников белого движения и беженцев из России - всего 600 человек.

- Каково же было положение русских беженцев в Литве и как отнеслись к ним местные жители?

- Сохранился очень интересный исторический документ - сообщение руководства "Объединения русских эмигрантов Литвы" к Марии Врангель - матери генерала Петра Врангеля. Проживая в Германии, она была инициатором проведения в 1929 году опроса в эмигрантских организациях разных стран. Он касался социального положения, церковной и культурной жизни эмигрантов. По данным руководства объединения, эмигранты, проживавшие в Каунасе, преимущественно были заняты мелкими службами, а также случайными заработками на сезонных строительных работах; тех, кто устроился более или менее сносно и прочно, были единицы. Многие работали, как батраки, в сельском хозяйстве, на лесоповале. Эти люди были обеспечены кое-каким содержанием, однако среднегодовой заработок их составлял всего 250 литов, 60 из которых шло на ежегодную оплату вида на жительство. Эмигранты, даже инвалиды, не получали никакой поддержки от государства. Надо полагать, что эти данные не были преувеличены. Ведь молодое Литовское государство развивалось в межвоенный период, то есть в эпоху национализма, фашизма и авторитаризма, и, естественно, оно было озадачено укреплением собственной интеллигенции, гражданственности своего населения.

Русская белая интеллигенция и офицерство некоторое время не ощущали большого дискомфорта в Литве, однако их положение было предрешено законами развития национального государства. Поступающим на службу в госучреждениях инородцам сразу же ставили условия: они обязаны были выучить к определенному сроку литовский язык. С 1922–1923 гг. эти учреждения стали устраивать экзамены по литовскому языку, и большинство из числа не прошедших испытания на знание языка было уволено. Один из деятелей эмиграции точно охарактеризовал причины изменения положения своих соотечественников в стране: "Что же касается отношения литовских властей и населения к русским, а равно к эмигрантам, то оно, не ошибусь, обратно пропорционально росту литовской интеллигенции. С 1920-го по 1923 год (я не говорю о 18-19-х годах), когда Литва в буквальном смысле слова нуждалась в интеллигенции, а главное в специалистах, русским жилось очень хорошо: большинство служило в правительственных учреждениях, занимало приличные и даже ответственные посты. В суде, в гимназиях, на разных курсах, одним словом, всюду были русские. Но прошло так мало времени - всего десять лет, и русским не стало места. Литовец - помощник начальника (русского), научившись у последнего, заявил: "Довольно! Теперь я и сам могу", - и русского убрали".

- Как вели себя в столь стесненных обстоятельствах русские эмигранты? Может быть, пытались как-то объединить усилия, создавали политические и благотворительные организации, кассы взаимопомощи?..

- Этот вопрос для меня был самым интересным, вернее - вопрос о политических организациях, так как русским эмигрантам не приходилось изобретать в Литве что-то новое - в Европе была создана целая сеть влиятельнейших организаций белых. Я попыталась найти следы их деятельности в Литве. Однако они едва заметны, и для этого есть несколько причин. Первая: эмигрантов здесь было немного, а тем более сплоченных интеллигентов, активных деятелей. К тому же у них не было тесной связи со "старой", хорошо акклиматизировавшейся русской общиной Литвы. Наибольшую активность проявили офицеры белых армий, - начиная с 1919 г. они пытались сплотиться под видом Союзов взаимопомощи бывших офицеров и инвалидов. Однако в 1924-1925 годах их деятельность была пресечена Департаментом государственной безопасности Литвы.

Интересно, что через 10 лет, с середины 30-х годов, власти Литвы стали смотреть на русские белоэмигрантские организации совсем иначе. Невзирая на протесты советских дипломатов, соответствующие учреждения стали отдавать предпочтение не разгромам, а наблюдению за лидерами русских объединений и их работой. Деятельность белоэмигрантских организаций по сути оценивалась положительно, поскольку своей антибольшевистской направленностью они вносили раскол в политически активную часть русского населения. К тому же из-за своей малочисленности они к тому времени уже не представляли опасности для Литвы (с 1936 г. в Каунасе и Йонаве действовали отделения Партии русских фашистов и Национально-трудового союза нового поколения, которые насчитывали до 40 членов). С помощью своих агентов служба госбезопасности полностью контролировала деятельность их лидеров.

Что касается взаимопомощи, социальных организаций, то в межвоенное время русские беженцы создали лишь одну такую организацию - Объединение русских эмигрантов Литвы. Оно образовалось в 1926 г. не по местной инициативе, а после толчка извне: летом 1926 года в Париже по инициативе русских правых монархических организаций было решено созвать съезд эмигрантов. Для избрания представителей на парижский съезд в марте в Каунасе устроили первое собрание русских эмигрантов, оно-то и положило начало Объединению русских эмигрантов Литвы. После этого жизнь русских потекла более организованным руслом. Своей целью объединение провозгласило защиту интересов русских эмигрантов, предоставление им юридической, моральной и материальной помощи. Стремясь к этому, оно намеревалось зарегистрировать всех пребывающих в Литве русских эмигрантов, изучить их потребности, по мере возможности удовлетворять эти потребности, поддерживая связь с соответствующими учреждениями Литвы, представителями других государств, Красного Креста и Лиги наций. Каких-либо политических целей учредители объединения не декларировали.

- А кто входил в это объединение русских?

- Членами объединения могли стать все достигшие совершеннолетия эмигранты. Объединение приступило к работе и уже спустя год насчитывало 110 членов, большинство из них были жителями Каунаса. Вероятно, это были политически наиболее активные эмигранты. По всей видимости, некоторые из них ощутили пользу членства - они могли рассчитывать на бесплатную медицинскую помощь, лекарства, пособия. Несколько безработных были временно трудоустроены на ремонтные и строительные работы, было приобретено оборудование для ремесленной артели, художественная артель организовала несколько вечеров. И все же работу объединения вскоре начали подтачивать интриги и раздоры. Осенью 1927 г. произошел раскол самой организации - часть членов была исключена из его рядов после попытки свергнуть законное правление.

Объединение русских эмигрантов, действовавшее до 1937 г., большой роли в жизни русских Литвы не играло. Эмигранты, удачно начавшие свою карьеру в университете, армии или других сферах, не участвовали в его работе. Многие члены объединения эмигрировали в Бразилию, оставшиеся в Литве в 30-е годы один за другим получили гражданство. Из-за этого объединение распалось.

- Почему русские уезжали так далеко - в Бразилию?

- Не только в Бразилию, но и в Парагвай, Алжир - эти страны тоже принимали русских эмигрантов из Европы. В 20-30-е годы утратившие родину россияне продолжали поиски подходящих для эмиграции стран, и находили края, где можно было дешево обзавестись землей и создать крепкие сплоченные русские колонии - с русским языком, со своей верой, с русским бытом. В Литве создавались общества, занимавшиеся организацией выезда русских в Африку и Южную Америку. В 1932 г. одно такое общество создали местные русские, а в 1936 г. еще два - деятели эмиграции. Однако работа этих обществ была непродолжительной, поскольку выезд русских из Литвы не приобрел заметного масштаба. Как свидетельствуют опубликованные данные, в 1928-1939 гг. из Литвы уехало 1320 русских (3,2% всех эмигрировавших в тот период).

- Скажите, пожалуйста, г-жа Регина, какой, по-вашему, след оставила русская эмиграция довоенной Литвы?

- Каждый более или менее образованный литовец, отвечая на этот вопрос, прежде всего вспомнит фамилии профессоров Каунасского университета - Льва Карсавина, Василия Сеземана, Ивана Лаппо и др. Наверное, наиболее весомый вклад эмигрантами внесен в литовскую профессиональную сцену - театр, балет и оперу. Эти личности повышали интерес литовской общественности к русской культуре, создавали русскую культурную среду.

- Этот список можно было бы продолжить. Яркими фигурами в Каунасе 30-х годов были, например, режиссер Феофан Павловский, балетмейстер Николай Зверев, профессор Платон Янковский, возглавивший кафедру теоретической механики в университете, консультантом минфина Литвы работал бывший товарищ (т.е. заместитель) министра финансов России Николай Покровский. Наверное, следует отдать должное и русским архитекторам. Скажите, пожалуйста, г-жа Лаукайтите, имели ли тогда русские эмигранты в Литве политический вес?

- Замечу, что чужестранцы становились подданными Литвы только прожив в ней 10 лет. В политической жизни Литвы русские эмигранты не участвовали. Это был удел "старой" общины русских, которая объединилась в Демократический союз русских граждан Литвы, определившийся в правой стороне спектра партий Литвы. В политической жизни европейской эмиграции литовские деятели заметной роли тоже не играли. Да и их политическая идея вряд ли будет когда-нибудь выявлена - совсем немного личностей (включая членов семьи) были в списках всех организаций. Кроме того, они не сумели издать печатный орган и сплотить русских жителей Литвы. Они не доверяли друг другу и, между прочим, почти все рано или поздно были заподозрены как советские провокаторы. Как это ни прискорбно, но большинство русских деятелей 1918-1940 гг., как местных, так и эмигрантов, разделили судьбы десятков тысяч литовских граждан - были репрессированы из-за своего "антисоветского" прошлого в Литовской Республике.

Беседовала Ирина АРЕФЬЕВА,
"Экспресс-неделя"