Альгирдас Палецкис: “Я сознательно отказался от сытой карьеры”

Известный политик уверен, что народ разочаруется в капитализме

(Печатается в сокращении)

Альгирдаса Палецкиса, главу партии Социалистический народный фронт, обвиняют в нарушении статьи Уголовного кодекса Литвы за “отрицание советской агрессии и оккупации”. А.Палецкис в радиоэфире сказал по поводу событий 13 января 1991 года, когда во время штурма советскими солдатами Вильнюсской телебашни при не до конца выясненных обстоятельствах погибли мирные граждане: “Как сейчас выясняется, свои стреляли в своих”.

Эти слова публично поставили под сомнение официальную версию тех событий, гласящую, что людей расстреляли советские военные. За время процесса Палецкис привел в суд свидетелей, утверждающих, что они видели, как с соседних высотных зданий неизвестные в штатском стреляли в гражданских лиц. Приводит он и данные судебно-медицинской экспертизы о том, что из некоторых тел были извлечены пули от охотничьих ружей и винтовки Мосина, которых не было на вооружении у советских солдат.

Суд по делу Палецкиса должен был завершиться 30 декабря, но оглашение приговора перенесено на 18 января. Это сделано по просьбе стороны обвинения в связи с тем, что “обвинение не успело перевести на литовский язык и изучить свидетельские показания, представленные ответчиком”.

Но известность к политику пришла раньше, чем возникло это резонансное дело. А.Палецкис отстаивает социалистические идеи, стал лидером партии. С чем связан его политический выбор? Почему он вообще пошел в политику? Об этом А.Палецкиса расспрашивал корреспондент “Экспресс-недели”.

- Вы выросли в номенклатурной семье и по логике должны были примкнуть к той части золотой молодежи - литовской элите, которая наслаждается всеми благами привилегий своих родителей.

- Наверное, сказалось влияние детства. Первые семена были посеяны уже тогда, когда отец рассказывал про дедушку (oн умер, когда мне было 9 лет, мы тогда жили в ГДР, и я его очень редко видел). Я помню эти рассказы отца: кем был дед, чем занимался, над чем размышлял, - он был для нас примером, как бы напоминанием о том, что ты обязан жить не для себя, а для общества. Повлиял на меня и идеализм первой классной руководительницы в советской школе при посольстве СССР в ГДР. Бизнесом у нас в семье никто не занимался. По примеру деда и отца однажды я с головой окунулся в общественную жизнь. Но это было уже после окончания школы, в которой я не был ни активным общественником, ни активным комсомольцем. После окончания университета 10 лет отработал в МИДе. Это бюрократическая, регламентированная, связанная протоколом работа. Внешняя политика редко меняется – это и тяготило: меня не устраивал чисто проамериканский курс. Влекла политика, которая влияет на все сферы жизни, в том числе и на дипломатию. Ведь в политике можно сделать для страны гораздо больше, чем на дипломатическом поприще. И я ушел...

(...) Окончательным толчком стал скандал с импичментом Паксасу - лицемерие, лживые нападки элиты на него. Если сказать в двух словах, то главным мотивом моего решения тогда было (и осталось сейчас) стремление к социальной справедливости. Стремление к ней характерно для большинства людей, просто я стараюсь воплотить его в действии.

- Откуда у сына известного советского дипломата, а ныне европарламентария, внука первого председателя президиума Верховного Совета Литвы революционный романтизм социалистической идеи?

- Мои собственные размышления, разговоры с семьей, с отцом, книги, - а я в подростковом возрасте много читал, привели к мысли, что должно быть единство мысли и действия. А исключения только подтверждают правила. Читая и анализируя мемуары тех семей, которые входили в советскую элиту, к сожалению, обнаруживаешь, что среда действительно развращает. Видимо, одним из факторов крушения социализма, не основным, конечно, было и то, что многие советские руководители и их дети просто зазнались, а многие и зарвались...

(...) Естественно, и отец может спросить меня, а где результаты твоих действий? Но я говорю, подождите, не сразу Москва строилась, мы только в начале пути. Да и наш путь тернистее, чем тот, которым идут, скажем, некоторые социал-демократы. Да были у меня и правильные, и неверные ходы, но я недавно в активной политике, а объединенная партия Социалистический народный фронт вообще существует только два года. Да и ситуация для ее деятельности еще должна созреть.

- То есть социалистическая идея пока не находит отклика в обществе?

- Исторически, я думаю, люди скоро созреют до понимания того, что капитализм ведет не туда (...)

- Но люди хотят жить в странах, где капитализма и демократии больше, чем у нас, поэтому они уезжают в поисках лучшей жизни...

- Они едут туда, где им больше платят. Но они уже начинают понимать, что там живут хорошо за счет всего другого мира. США, имеющие 4% населения Земли, потребляют 25% энергоресурсов, то же самое в Западной Европе - благополучная жизнь достигнута за счет эксплуатации бывших колоний, но и там очень скоро все начнет меняться. Уже сегодня не так легко найти работу. Уровень жизни на Западе заметно упал и продолжает падать, хотя все еще остается значительно выше нашего. Но надо понимать причины...

- Ваша политическая карьера началась стремительно, но и от нее вы неожиданно отказались…

- Я ушел из МИДа в 32 года, а через год - в начале 2004-года был избран по спискам социал- демократов в парламент. Пришел с иллюзией, что это партия социальной справедливости и с ней многое можно будет сделать. Через пять лет, в начале 2008 года, меня исключили из партии. Произошло крушение иллюзий - классическая ситуация. Я увидел будни системной партии и понял, как много связей и ниточек в ней тянется к капиталу. Партия обросла этими связями и стала зависимой от своих спонсоров. А когда я поездил по стране, то увидел, что партия закостенела не только на уровне центрального аппарата и фракции Сейма, но и на местах. Там тоже мэры, вице-мэры, директора администраций самоуправлений - административный ресурс сросся с местным капиталом. Это было большим разочарованием - стало понятно, что тут не пройдет вариант, когда можно с командой единомышленников попытаться повлиять на партию изнутри...

(...)В ноябре я выступил перед однопартийцами, сказал, что социальная несправедливость накалила литовское общество докрасна. Вот тогда меня и исключили из партии.

- Соцдемы расценили этот конфликт как вашу борьбу за власть?

Я не скрываю, борьба за власть была, но скажите, где водораздел между борьбой за идею и борьбой за власть? Это почти одно и то же. Потому что одно без другого невозможно - таков закон политики. Другое дело ответить на вопрос - во имя чего нужна эта власть?..

- За эти годы у вас поменялось окружение - ушли многие соратники. Чем вы это объясняете?

- Одним из главных уроков для меня стал подбор людей и соратников, единомышленников. Такая же проблема была у моего деда и отца - мы все были белыми воронами, полагали, что все люди видят в тебе друга. Когда ты растешь в тепличных условиях, ты думаешь, что все к тебе хорошо относятся, - так, как ты сам относишься к ним; ты не понимаешь, что в политике существует борьба за власть. Это приходит с горьким опытом, поэтому такая череда людей. С опытом пришло и умение подбирать людей, единомышленников.

Мы в Вильнюсском отделении ведь начинали как социал-демократы. Я был социал-демократом, но потом постепенно пришел к пониманию, что социал-демократия зачастую идет в хвосте у капитала. Мало кто знает, что Сметона в 1926 году пришел к власти с согласия социал-демократов, которые тогда обладали всей полнотой власти и всей информацией о готовящемся им перевороте. И они открыли ворота реакции...

(...)Среди моих единомышленников сейчас нет неадекватных людей, - когда-то были такие, которые требовали идти в подполье, на баррикады, бойкотировать выборы. Мы не ходим в народ с портретами Маркса и Энгельса - в народ надо идти с лозунгами об улучшении жизни. Мы пытаемся добиваться, чтобы человек зарабатывал больше, чтобы не уезжал, получал большую пенсию. То есть занимаемся тем, что англичане называют вопросами хлеба и масла...

Ирония и в том, что некоторые социал-демократы голосовали против этих налогов. И я думаю, что Кубилюс через 2-3 года, если останется у власти, реализует некоторые наши программные установки - национализацию некоторых коммерческих банков, введение прогрессивного налога – и рано или поздно развернется лицом к Востоку - России, Белоруссии - к Евразии. Ведь даже Европа понимает, что без Евразии она не проживет. Так что наши идеи, которые еще недавно называли маргинальными, воплощают консерваторы - это ирония истории.

(...)

- Отношения с матерью и отцом остаются напряженными?

- Да, хотя я вижу, что появляются элементы большего понимания с их стороны. Просто мы с отцом идем разными путями. Может быть, на это повлияли перемены в мире – они показывают, что наши идеи востребованы обществом.

- Вы активно защищались на суде. Тяжело доказывать свою правоту?

- Думаю, что инициаторы сожалеют о том, что затеяли суд, - он не может ответить на вопрос, кто стрелял из охотничьих ружей. Тогда разбираться не стали, а сегодня люди начинают задумываться над этими вопросами. Собственно, суд заставляет нас контратаковать, искать новых свидетелей...

Елена ЮРКЯВИЧЕНЕ.

“Экспресс-неделя” №1, 5 января 2012 года.