А.Кубилюс: “Шквал” нашей экономике не грозит”

Интервью с премьер-министром Литвы
(Печатается в сокращении).
После реструктуризации энергетического сектора газ в Литве подешевеет, а электричество будущей АЭС будет недорогим, надеется премьер-министр Литвы Андрюс Кубилюс . О своем видении будущего Литовского государства глава правительства делится с “Экспресс-неделей”.

- Господин премьер, каким был минувший год для страны и к чему нам следует быть готовыми в наступившем году?

- Это был интересный по своему развитию год: в первой его половине экономика очень быстро развивалась, экспорт вырос на 30-40%, и все, казалось, было хорошо и безоблачно. Но во второй половине года из-за проблем в еврозоне - в Греции, Италии и ряде других стран - на экономическом небосклоне стали появляться тучи, которые к концу года сгустились. Однако этот год показал, что экономическая “погода” может меняться очень быстро, поэтому перспективу развития ситуации в следующем году вряд ли можно прогнозировать, как и капризную изменчивую погоду.

Впрочем, из сегодняшней ситуации надо сделать реалистичные выводы: скорее всего, очень большого экономического роста нам ждать не приходится, однако и больших потрясений я бы не прогнозировал…

(...)

- Мы много говорим о борьбе с коррупцией, контрабандой, но каковы результаты этой борьбы?

- Проведенные нами и правоохранительными органами мероприятия уничтожили те ниши, которыми пользовались контрабандисты и теневики. Кассовые аппараты и, скажем, самые высокие технологии, внедренные на таможнях, показали свою эффективность ростом доходов в бюджет. И, как нам сообщают пограничники, практически уже исчезли “ихтиандры” с сигаретами на Нямунасе. В том же ряду и эффективное решение государством проблем в банковском секторе после крушения банка “Снорас”, к которому привели нечистые операции владельцев. Так что мы можем говорить о тенденции очищения жизни государства от целого ряда явлений, неподобающих европейской стране.

- Возрастут ли цены на газ и электричество после того, как мы построим газовый терминал и ВАЭС, которую некоторые политики называют политическим проектом? По подсчетам специалистов, кВт/ч будет стоить 36 центов...

- Это не так. Конечно, окончательные цифры определятся во время переговоров, но тот факт, что в таком проекте, как ВАЭС, участвуют наши региональные партнеры - эстонцы и латыши на уровне своих энергетических компаний, говорит сам за себя. Это значит, что у проекта очень твердый экономический фундамент: ведь партнеров никогда не убедишь в полезности какого-то политического проекта, осуществляемого в Литве. Все цифры свидетельствуют о том, что строительство атомной станции будет экономически целесообразным.

Теперь о других ценах. Мировая цена на сжиженный газ сейчас, после того, как США и ряд других стран начали добывать сланцевый газ, на 20-30% ниже, чем мы сейчас покупаем у “Газпрома”. Поэтому очень ясна экономическая целесообразность и этого проекта. С другой стороны, старые страны Евросоюза уже давно пришли к выводу, что каждая страна должна иметь как минимум двух-трех поставщиков основных энергоносителей.

(...)

- Почему рост экономики, о котором вы говорили, не отразился на кошельках простых людей?

- Глобальный экономический кризис оказался очень и очень болезненным и для нас: в 2009-м и 2010 годах рецессия у нас была где-то минус 15%. Поэтому то, что мы вышли из этого кризиса, и то, что экономика в прошедшем году выросла на 6%, конечно, очень неплохо, но пока эта статистика действительно не отразилась на содержании карманов и кошельков людей. Не отразилась еще и потому, что, как я уже говорил, экономика во второй половине года опять чуть-чуть пошла вниз, хотя мы не допускаем, что она опять, как в 2009 году, резко пойдет ко дну. Это десятилетие, очень трудное для всей Европы, не очень простое и для нас.

- Вас нередко упрекают в том, что правительство использует лишь один способ спасения от кризиса - жесткую экономию…

- Во время первой волны кризиса мы пользовались самыми разными способами борьбы с ним, например, использовали европейские деньги. Кстати, Литва занимает первое место в Евросоюзе по эффективности использования европейских денег. Это помогло нашему бизнесу пережить эту первую волну кризиса. Второе, конечно, то, что и государство, и правительство, и бизнес пошли на очень серьезную экономию всех расходов: скажем, расходы на производство за это время сократились очень значительно, поэтому наш бизнес вернул себе очень высокую конкурентоспособность. Конец 2010-го - начало 2011 года показали, что наш бизнес способен отлично конкурировать на мировых рынках. Экспорт рос по 50-60% в год, и здесь у нас все было бы хорошо, если бы не вторая волна кризиса, а теперь еще и кризис, который начинается в еврозоне. Тем не менее наша экономика показала себя в этой ситуации как жизнеспособная.

Вот вы спрашиваете, будем ли мы и дальше экономить? Да, мы будем экономить и в дальнейшем. Уже третий или четвертый год весь мир пытается выучить один урок – нынешнее поколение должно учиться жить за свой счет, а не за счет своих детей и внуков. Вот мы постоянно говорим: нужно сокращать дефицит бюджета, но люди не очень понимают, что это за магический показатель - дефицит, почему нам нужен наименьший дефицит бюджета. А потому, что эта цифра показывает, сколько мы задолжали будущим поколениям.

(...)

Мы сейчас очень ясно и четко говорим, что наша стратегическая цель - жить по средствам, а не в долг за счет будущих поколений. И мы еще должны немало постараться, чтобы не только достичь 3-процентного дефицита, которого мы и достигаем в наступившем году, но и создать такую структуру нашей экономики и финансов, чтобы такой уровень дефицита стал нашим неизменным фундаментом и нам не приходилось каждый год снова и снова бороться за эти 3%. А еще лучше, если экономика будет в таком состоянии, чтобы мы имели возможность откладывать на черный день.

Вот что самое главное, а будем ли мы вводить евро? Прямо сейчас мы не готовы к ответу на этот вопрос Тем не менее 2014 год остается для нас стратегической целью, но, конечно, мы хотели бы, чтобы к этой дате положение в еврозоне стабилизировалось.

- А каковы прогнозы? Как сегодняшнее положение в еврозоне может отразиться на Литве?

- Все, что там происходит плохого, очень быстро негативно отражается и на нас. Долгое время самой большой проблемой еврозоны был не финансовый дефицит, а дефицит политической воли на уровне лидеров Евросоюза. В последнее время как бы наметился прогресс в этом плане, и это настраивает нас на более оптимистический лад. Политическая воля в решении проблем еврозоны может материализоваться в виде каких-то мер или изменений самой структуры еврозоны, способствующих выходу из тупика. До сих пор же отсутствие политической воли и политического лидера в развитии еврозоны приводило к усугублению тупиковой ситуации и утрате доверия к ней международных финансовых институтов.

- На фоне довольно напряженных политических отношений с Россией у Литвы успешно складываются с ней экономические отношения. Это парадокс?

- Я не сказал бы, что у нас в какой-то области напряженные отношения.

- Тем не менее ощущение постоянных претензий Литвы к России есть…

- Это как у жильцов 5-этажного дома - у соседей друг к другу всегда имеются какие-то претензии. Между соседями не всегда бывает все абсолютно гладко, идеально, и я не вижу каких-то особых проблем в наших отношениях. Конечно, хотелось бы увидеть какие-то перспективы прогресса, но это, с нашей точки зрения, зависит в первую очередь от России.

Россия - мощное государство, переживающее достаточно сложное развитие, что с точки зрения истории очень понятно: что-то подобное проходили такие страны, как Великобритания, Франция в середине XX столетия, когда они потеряли свой имперский статус. И Россия, с нашей точки зрения, сейчас проходит через такую же ситуацию. Хотелось бы пожелать ей быстрее пройти период становления, понимания себя, понимания своей истории, становления европейского государства. Хочется пожелать, чтобы все это проходило как можно успешнее и как можно менее болезненно. Но я думаю, что у нас нормальные отношения. Могут ли они быть лучшими? Конечно, я всегда это говорю, и даже о своей семье.

- Литва активно выступала против российских проектов, в которых ей первоначально предлагалось участвовать, - в проекте газопровода “Нордстрим”, строительстве Балтийской АЭС в Калининграде. Мы не подсчитывали возможную упущенную выгоду?

- Мы исходим из того, что нужно нам. По поводу “Нордстрима” мы имели очень ясную экологическую позицию:
Балтийское море очень уязвимо, и малейшее нарушение его экологии грозит серьезной опасностью. У нас не было цели, чтобы “Нордстрим” проходил через наши воды и нашу территорию. Для нас гораздо важнее были альтернативные поставки газа и электричества: тот же терминал, электромосты с Польшей, Швецией. Для нас очень важно интегрировать свою газовую систему в европейскую, чтобы газ шел не только от “Газпрома”, но поступал и сжиженный газ - через Польшу из каких-то других источников. Думаю, что в следующем десятилетии у нас все это будет.

Что касается Балтийской атомной электростанции в Калининграде, то у нас есть сомнения по поводу экологии и безопасности этой строящейся АЭС. Во-вторых, для нас с самого начала была абсолютно непонятна экономическая логика этого проекта. Он появился сразу после того, как мы сказали, что будем строить свою атомную электростанцию для всех трех Балтийских стран. Калининградская область и без атомной электростанции имеет достаточные для внутреннего потребления электрогенерационные мощности. Мы не будем покупать электричество в Калининграде, так как построим свою станцию. Германия заявила, что не будет участвовать в проекте Балтийской АЭС и не будет покупать у нее электричество. Оставалась Польша, но и она в последнее время заявила, что прекращает переговоры о покупке энергии в Калининграде, потому что будет строить собственную АЭС.

(...)

- В последнее время из-за запрета надписей на польском языке в местах компактного проживания поляков, принятия поправок к Закону об образовании, которые, по мнению представителей нацменьшинств, дискриминируют их право на образование на родном языке, произошло резкое ухудшение отношений Литвы с Польшей. Есть ли видение перспектив выхода из этой ситуации?

- Я думаю, что отношения могли бы быть лучше, больше понимания могло бы быть и в Варшаве, и, возможно, мы могли бы лучше понять какие-то чувствительные вопросы. Но я думаю, что отношения между соседями проходят некоторые объективные стадии своего развития, особенно в нынешних условиях, в которых мы живем последние 20 лет: мы учимся и иногда делаем ошибки - и в одной, и в другой стране. И я не вижу каких-то очень больших или очень болезненных проблем, когда смотрю в будущее.

(...)

- Требования местных поляков по большому счету сводятся к трем пунктам - таблички на двух языках, преподавание на польском языке основных предметов в средней школе, сдача государственного экзамена по литовскому языку как неродному… Эти стандарты соблюдаются в большинстве старых стран ЕС, в которых национальные меньшинства составляют хотя бы 10%. Почему Литва не идет на эти уступки?

- Мы готовы обсуждать самые разные вопросы, но не допустим, чтобы граждане Литвы стали заложниками чьих-то политических амбиций. Когда мы смотрим на развитие Литвы, развитие ее отдельных регионов, то самую главную цель видим в выравнивании социальных и экономических условий для всех жителей. Мы должны гарантировать всем жителям Литвы, особенно молодому поколению, самые лучшие возможности для строительства своей будущей жизни в Литве. И у нас имеются для этого все возможности XXI века. Но я никак не могу понять, почему попытки государства создать для молодого поколения отличные условия для изучения языков - родных польского или русского, государственного литовского, иностранного - английского, немецкого, французского и т.д. встречаются, как какое-то наказание?

- Аргументы нацменьшинств были записаны в резолюции, которую подписали 60 тыс. школьников. Там говорится, что нововведения были недостаточно продуманы и не согласованы с самими представителями нацменьшинств, что резкие перемены нанесут вред детской психике…

- Я понимаю, что это мнение людей, но есть очень много социологических исследований, которые показывают, что эти же молодые люди очень хорошо понимают, что без знания государственного языка им будет невозможно строить свое будущее в Литве, учиться здесь, работать, создавать семью, то есть знание литовского языка здесь безусловно. Для госэкзамена по литовскому языку по новым требованиям для нацменьшинств установлен переходной период.

Я думаю, что тут проблема и в выборах, которые в этом году пройдут в Польше, а осенью и в Литве: это они заставляют некоторых лидеров партий строить свои избирательные платформы за счет нагнетания проблем. Они не задумываются, что при этом страдают дети, молодежь. Но есть и ответственность государства за судьбу тех же молодых людей, за их будущее - и здесь мы свою конституционную ответственность понимаем очень четко. И я думаю, что через 10 или 20 лет в этом вопросе появится гораздо больше понимания, почему это нужно было делать.

Елена ЮРКЯВИЧЕНЕ
“Экспресс-неделя” №2, 12 января 2012 года.